Мотылёк
Шрифт:
— Наверное, — вздохнула Милли. И шёпотом спросила: — Лора, ты думаешь, мы сможем отсюда выбраться живыми? Ты общаешься с этими людьми — можешь сказать что-то конкретное? И этот Эрик — он смотрит на тебя так странно…
— Милли, у меня мысли… я сейчас плохо соображаю — признаюсь честно, — тихо ответила Лора. — Но команда Эрика делает всё, что возможно. Не забывай: они в том же положении, что и мы. А что Эрик на меня так смотрит… Он знает, что Эмиль убит, и жалеет меня. Ничего более.
— Ну… Хм. Так смотрел на меня
В той части спальни, где устроились в основном женщины, Милли посадила Лору в кресло, накинула сверху тонкий шерстяной халат, как покрывало. Сначала Лора и в самом деле чувствовала начинавшуюся дрожь. Но скоро пригрелась и даже смогла задремать. Вот только уснуть не получилось. Сначала перед глазами стал крутиться эпизод, как Эмиль открывает дверь в коридор, а на пороге возникают три чёрные фигуры. Одновременно женщина размышляла, что это она стала виной смерти Эмиля: не увидели бы и-морги, как Монти пытается танцевать только с нею, муж был бы жив. Потом она устала и от повтора видений, и от заедающего чувства вины. И открыла глаза, изо всех сил стараясь прогнать дремоту. Странное впечатление бессонницы после встречи какого-то грандиозного праздника, когда хочется спать, а сна — ни в одном глазу.
Тогда она начала думать об и-моргах. Вот они озверели, потому что не могут добраться до желанной добычи. Вот первый падает на колени — и его тошнит белёсыми тонкими нитями. А нити, пошевелившись — будто оглядевшись, юркают под дверь помещения, перед которым, опираясь на руки, стоит на четвереньках и-морг. А с их стороны, со стороны заложников, нити мгновенно, потемнев, высыхают и рассыпаются в мелких беловатых жучков, которые быстро-быстро мчатся к своим жертвам.
Лора выдохнула. Не надо! Хватит таких видений!
Снова оглядевшись, она позавидовала тем, кто сейчас в ванной комнате работал с мягким пластиком, готовя ловушку страшным жучкам-симбионтам. Этим ребятам хорошо. Они работают. Им некогда впустую думать о потенциально страшном будущем.
Мимо кто-то прошёл.
Чтобы полностью прийти в себя из состояния странной пустоты, когда люди и предметы будто отходят в пространство, Лора начала разглядывать всё, что предстало её глазам. Предстало довольно многое, чтобы поразмышлять. Вот только времени на размышления не дали.
Прямо перед ней оказалась семейная кровать Милли и Кэмерона. На ней сейчас спали (или выглядели спящими) две женщины. Третья сидела напротив Лоры и, кажется, рассматривала туфельки, сброшенные то ли ею самой, то ли кем другим. Через кровать, за столиком, собрались остальные женщины — кроме тех, кто сидел со своими мужьями. Столик был уставлен бутылками, бокалами и вазочками с конфетами. Женщины вполголоса разговаривали — и, наверное, для многих из них эта беседа была большим облегчением. Кое-кто из беседующих
Лора как-то плывуще подумала, что неплохо бы присоединиться к ним…
Женщина напротив, черноволосая и какая-то вся смятая, сидела на краю кровати, обхватив свои плечи и ссутулившись. Одетая в короткое чёрное платье с блёстками, сейчас босая, она даже с опущенной головой выглядела так, будто её только что вынули из воды. Наверное, она много плакала. Косметика потекла, превратив довольно симпатичную молодую женщину в страшилище из рассказов про вампиров.
Всё так же сутулясь, женщина подняла голову.
Проснулась Лора мгновенно — от одного этого вонзившегося в неё взгляда чуть выпученных, округлившихся глаз.
— Потолок… — прошептала женщина и пригнулась ещё больше.
От её шёпота по спине Лоры прошла морозная волна. Облизав разом пересохшие губы, Лора взглянула на потолок. Ничего. Что увидела незнакомка на потолке? В свете недавней истории об и-моргах почудилось, что по потолку побежало что-то мелкое — и спина снова покрылась ледяными мурашками. Лора затаила дыхание, снова и снова щурясь на покрытие потолка, пока не сообразила взглянуть на черноволосую женщину. И только сейчас появилась мысль: почему она говорит о потолке, хотя на него не взглянула ни разу с момента, как Лора её заметила?
А черноволосая неожиданно съехала с края кровати на пол. Коснувшись туфелек, руку отдёрнула — скрестив обе на груди, словно пряча ту, которой дотронулась до обуви. Быстро метнула взгляд исподлобья на Лору и после паузы прошептала:
— Он опускается… Ты видишь?
Лора невольно вновь взглянула на потолок. Но тот оставался на месте. В чём дело? Почему эта женщина так странно себя ведёт?
— Эта стена — за твоей спиной… Раньше она была дальше… — шипящий шёпот полоснул не хуже крика.
— И стена, и потолок — на месте, — с недоумением сказала Лора.
— И когда он опустится, раздавит всех нас-с… — уже не шёпот, а шипение — сквозь пристукивающие из-за сильной дрожи зубы.
Лора никогда не видела, чтобы у человека так ляскали зубы. И ведь эта женщина, на первый взгляд, не боится! По внешнему её виду не скажешь, что она испытывает что-то жуткое… Черноволосая вдруг подтянула к себе ноги, обняла колени, сунувшись в них носом, — и громко завыла!
Лору как будто сдунуло с кресла. Она было бросилась к черноволосой — схватить её за плечи и начать успокаивать, но та на её движение завизжала — так пронзительно, что Лора шарахнулась от неё. Забыла, что позади кресло, наткнувшись — чуть не упала.
— Что ты с ней сделала?! — закричала подбежавшая Милли.
— Ничего! Она что-то говорила о потолке, а потом заплакала! — сама стуча от страха зубами, откликнулась Лора.
— Она же только что сидела спокойно! О каком потолке она начала говорить и почему — тебе?!