Мотылёк
Шрифт:
– У меня нет надкрыльников, – отозвался мотылёк, – Я не хочу повредить крылья. Ты же знаешь, сколько времени нужно, чтобы восстановить крыло?.. Если честно, я сам не знаю.
– Да все бабочки летают за город, и никто не повредил себе крылья, – пытался развеять опасения Оула жук, – Пара маленьких переделок из сотен наших полётов, и ты уже начал бояться?
– Чтобы испугаться, достаточно и раза.
– Испугаться, именно. Ты просто испугался, но с твоими крыльями ничего не случилось бы… Они прочнее, чем ты думаешь. Помнишь, один раз ты так разогнался, что даже паутину порвал? А свалился кубарем с листа на лист? И ничего, всё нормально! Оул, давай, полетели! Ну, пожалуйста… – продолжал уговаривать Кэддис. Мотылёк вздохнул: «Ладно, но над горохом и колючками не полетим», – согласился он с условием.
– Хорошо, – обрадовался жук, – Но сначала, давай, кто кого сдует.
– Ну, ладно.
Оул и Кэддис встали на позиции на балконе.
– И… Начали! – жук принялся усердно махать крыльями, и через несколько секунд мотылёк оказался за перилами, – Ты что-то слишком быстро упал. Ты поддался. Поддался?
Оул порхал за балконом: «Ты же торопился за город», – ответил от и полетел вдаль. Кэддис поспешил догнать его.
Эта прогулка проходила, как и множество других: мотылёк и жук летали наперегонки, и ни один не уступал другому. У каждого было своё преимущество: у Кэддиса – манёвренность и способность быстро набирать скорость; зато Оул хоть и разгонялся медленнее, набирал хорошую скорость и мог обогнать его. Мотылёк уставал быстрее, зато мог оставаться в воздухе, планируя в потоках и не делая взмахов.
Вдоволь налетавшись, Оул и жук присели на ветку небольшого куста. На этот раз они улетели довольно далеко от города.
– Скоро вечереть начнёт, надо возвращаться, – заметил Кэддису подуставший мотылёк.
– Можно не торопиться, до заката успеем, – не волновался тот.
– По-моему, к ночи дождь будет, – подметил Оул.
Капли дождя для инсектинов были крупнее, чем для людей: пусть не с яблоко, но с крупный виноград. Для жука дождь не представлял собой проблемы, капли разбивались о его пластины, как об броню. А мотылёк боялся намочить крылья. С сырыми крыльями он не мог взлететь, в отличие от Кэддиса. К тому же Оул опасался, что сильно намокшие крылья помнутся и с них сойдёт пыльца. Пыльца нарастала снова, но на это требовалось немало времени.
Жук знал это и тем ни менее считал, что в данный момент беспокоиться не о чем: «Небо серое, но дождя ещё долго не будет. Мы успеем попробовать тех ягод».
– Дикая жимолость? – мотылёк знал, насколько она вкусная, кисло-сладкая. В лавке она стоила весьма дорого, а здесь можно было есть бесплатно, сколько хочется. Но он отказался: «Там шипы».
– Я достану тебе, – жимолость так и манила Кэддиса. Одна ягода для него и Оула была размером с грушу.
– Давай возьмём немного и полетим домой, – мотылёк волновался.
– Да, обязательно возьмём и с собой, – жук полетел к ягодному кусту, – Но сначала я наемся.
– Надеюсь, быстро, – Оул робко последовал за ним.
– Ой, я в жимолости меры не знаю. Тебе сколько? – Кэддис приземлился на выступающую ветку и пошёл по ней внутрь куста.
– Одной хватит, – бабочки вообще ели немного и обычно питались питательными коктейлями. Поэтому жук не удивился такому скромному заказу. Пока он доставал ягоду для мотылька, тот успел осмотреться.
– По-моему, этот куст – это чей-то сад, – заявил Оул, машинально взяв ягоду, когда Кэддис выбрался из листьев.
– Чушь. Да с чего ты взял?
– Ну, он весь ухоженный – ни одного сухого листа, ни ветки. На земле вокруг – ни соринки.
– И только поэтому ты так решил? Тут нет никаких ограждений, табличек, – не согласился с ним Кэддис, – Могли бы тогда мостки внутрь куста проложить, чтобы удобней было. Это не сад.
– А там тогда что? – мотылёк указал на чёрный треугольный флажок с красной точкой, – И там… Четыре по периметру. Они обозначают границу.
– По-моему, кто-то нагло присвоил себе этот куст, – жук нахмурился, – Может, нам тоже сделать свой знак и повесить где-нибудь?
– Ну, надеюсь, из-за одной ягоды не рассердятся, я ведь ещё даже не откусил. Могу вернуть, – у Оула задрожали усики.
– Кому вернуть? Тут никого нет. Ешь скорее. Я сейчас сорву для себя пару ягод и полетим домой, раз уж ты дрожишь, – Кэддису перехотелось сидеть в этом кусте.
– Только не вздумай возвращаться сюда один, – голос мотылька дрожал, как и он сам.
– Можно подумать, если садовод набросится на меня, ты меня спасёшь, – жук скрылся в листве.
– Лучше вообще сюда не возвращаться… Кэддис, быстрее.
– Иду я, иду, – жук вышел с двумя ягодами.
– Может, оставим ягоды здесь? – Оул не хотел брать чужого, – Наколем их на шипы.
– И они скиснут, – жук откусил от своей ягоды.
– Не скиснут, хозяин прилетит и заберёт.
– Как хочешь. Только тут за версту никого, ни одного дома, даже сторожки нет… Хотя, – Кэддис посмотрел в сторону дерева, стоящего далеко в стороне, – Говорят, что в том дереве – дом колдуна, самой чёрной бабочки в Инсектии. На его крыльях нет ни одного пятна, они полностью чёрные.
– Но есть же просто чёрные бабочки. Как же их?..
– У тех по краям крыльев – кайма красная, а у этого – нет. И говорят, у него глаза, как у стрекозы… а иногда обычные. Ой, а у тебя усики аж ходуном ходят, – жук усмехнулся.
– Чего смешного? А вдруг это его куст? И ягоды заколдованные, – мотылёк бросил свою ягоду.
– Да что ты? Я его никогда не видел, – Кэддис не слишком верил слухам. Но вдруг с верхней ветки донёсся голос: «Ну, и что мы тут делаем?» – это были слова какого-то очень тёмного инсектина-бабочки.
– Дикая жимолость, её можно всем есть, – едва не растерялся жук. Оул молчал, не сводя глаз с незнакомца.
– Это – мой сад, здесь знаки висят, – тот указал на флажки.
– Я же говорил, – прошептал мотылёк.
– Ну, извини, – Кэддис бросил ягоды, – Я только половинку съел… Знаки стоило бы и покрупнее сделать. Мы уже улетаем.
Похоже, незнакомец собирался проучить их, потому что тот час распустил свои крылья – абсолютно чёрные.
– Это он! Летим! – жук дёрнул Оула за руку. Оба не на шутку испугались.