Мотылёк
Шрифт:
– Только не оглядывайся, а-то оцепенеешь от его гипнотического взгляда, – на лету говорил Кэддис, – Летя ниже, среди травы. У него крылья большие, он не сможет!
– У меня тоже большие! – мотылёк едва успевал уворачиваться от листьев и стеблей.
– У него ещё больше! Поднажми!
– Кэд, я не успеваю за тобой!
– Не произноси наши имена!
Оул с большим трудом нагнал жука: «Я сейчас упаду». Над ними промелькнула тень.
– Он летит над травой и видит нас. Бесполезно прятаться тут, – мотылёк запыхался.
– На открытом воздухе он нас точно догонит. Надо разделиться, чтобы он потерял нас. Я его отвлеку, а ты лети в другую сторону без оглядки и спрячься где-нибудь. Давай! – Кэддис резко ушёл вправо.
– Нет! Подожди! – Оулу стало ещё страшнее, когда он остался один. Ему пришлось повернуть налево, и вскоре он понял, что чёрный инсектин решил гнаться за ним, а не за жуком. Мотылёк летел не разбирая пути, ударяясь о стебля и листья; пробил одну паутину, вторую и застрял в третьей. Оул почувствовал, как за его спиной кто-то приземлился. Мотылёк принялся биться, пытаясь вырваться из паутины, совсем позабыв про ножик, и даже не заметил, как чёрный инсектин перерезал держащие его нити. Почувствовав, что его ничто не держит, Оул улетел без оглядки.
Мотылёк летел, не думая куда, пока не ударился крылом о твёрдую ножку листа и ни упал. Он был уже не в силах подняться. В голове шумело. Оул не слышал ничего, кроме стука своего сердца. Когда пульс успокоился, мотылёк поднялся на ноги и только теперь понял, что за ним никто уже давно не гонится.
Место, в котором он оказался, выглядело незнакомым. Оул не боялся заблудиться, город можно было увидеть с любого конца острова, стоило только взлететь. Мотылёк попытался вспорхнуть, но тут же опустился на землю: мышца приводящая в движение крыло болела. Видимо, он растянул её при ударе, после которого и упал здесь.
Темнело. Оул хотел зажечь свой люминесцентный камень-фонарик и тут обнаружил, что ободка на голове нет. Он несколько раз, как можно громче, позвал Кэддиса, но тот не отозвался. Мотылёк хотел подняться на верхушку цветка и посмотреть далеко ли дом, но, понимая, что через минуту на всю ночь зарядит дождь, поспешил укрыться среди листьев.
Дождь действительно вскоре начался и шёл всю ночь, а так называемое укрытие совсем не помогало. Оул зарыдал, но его было не слышно из-за шума дождя; а слёзы слились с каплями, которые разбивались обо всё вокруг.
Дождь прекратился только к утру. Кэддис нашёл мотылька, когда уже заметно просветлело, нашёл прибитым каплями воды к листу, на котором и ночевал.
– Оул! Нашёлся! – жук принялся осторожно тормошить мотылька, – Ты как? Ты меня слышишь?
Тот приоткрыл глаза и сразу закрыл их, не проронив ни слова.
– Я сейчас! Найду лист побольше, чтобы отнести тебя домой, – Кэддис сорвал что-то вроде подорожника и осторожно переложил на него мотылька, – Ну, не молчи, – с волнением просил он, укладывая его крылья на листе так, чтобы они могли выпрямиться и просохнуть, – А где ободок?.. Неважно, потом найдём. Оул, ответь же. Болит где-нибудь? Оул…
– Ты меня бросил, – слабым охрипшим голосом проговорил мотылёк.
– Я тебя потерял.
– Бросил…
– Ну, дома об этом поговорим. Вижу, ты сейчас очень расстроен. Ты отдыхай, я тебя до дома дотащу, уж не сомневайся, – жук взялся за ножку листа и потащил того вместе с Оулом в город. Он ощущал вину перед мотыльком, но считал, что сперва того надо доставить домой, а уж потом изъясняться. До города они добрались только к ночи. Оул молчал всю дорогу. Кэддис изредка спрашивал его о самочувствии и, не получая ответа, проверял сам: температуру, пульс; поправлял крылья.
Дома было кому позаботиться о мотыльке – его родителям. Случаи промокания крыльев в Инсектии были нередки, поэтому в доме любой бабочки было приспособление для их просушки – широкие плетёные подложки, что-то вроде больших столешниц. Оула уложили ничком на шезлонг, а крылья разложили на подложках; балкон закрыли раздвижной перегородкой. В комнате зажгли приглушённый фонарь, и все вышли.
Мотылёк понимал, что сейчас пошлют за лекарем, ведь он к тому же ещё и простыл. Но сперва Оул услышал, как жук пытался объяснить за дверью, как всё это вышло. Он просил не ругать мотылька и говорил, что всё это нелепая случайность, что это он повёл себя неосмотрительно. Кэддис уверял, что подобное не повторится, и просил, чтобы ему позволили навещать Оула. Навещать мотылька жуку разрешили, если тот сам будет не против, и отправили домой, хотя бы потому что час был уже поздний.
На следующий день Кэддис прилетел к Оулу пораньше. Балкон мотылька был зашторен, жук вошёл через дверь. Мотылёк лежал на шезлонге. Рядом стоял низкий стол с коктейлями, по всей видимости, лекарственными.
– Оул, – тихо обратился к мотыльку Кэддис.
– Чего тебе? – неприветливо отозвался тот, не поднимая головы.
Конец ознакомительного фрагмента.