Мой ангел-хранитель
Шрифт:
– Эта пещера тайн. Я часто любил забегать сюда в детстве, это пещера, стены которой умеют хранить тайны.
– Какие тайны?
– Сигюн встала рядом с супругом у входа в пещеру.
– Любые, Сигюн.
– Локи ведет девушку внутрь.
Снаружи пещера показалась Сигюн маленькой, невзрачной, но, войдя в неё, девушку поразили её размеры, высокие потолки, широкие, гладкие стены, на которых мирно горели факела. Среди этих каменных лабиринтов, которые открылись перед Сигюн, можно было легко заблудиться.
– Заблудиться невозможно, - раздался голос мужа, который в очередной раз прочитал мысли супруги, - здесь можно спрятаться, и никто никогда тебя
Сигюн обернулась на его голос, но самого Локи не увидела. Она испуганно стала озираться по сторонам. Спустя секунду на стене проскользнула его высокая тень, а позже маг появился в одном из проходов, с насмешкой наблюдая за пугливой супругой.
– Видишь, а ведь я все это время стоял рядом с тобой, - сказал он, подавая Сигюн руку.
– Как ты это сделал?
– дева облегченно улыбнулась с толикой восхищения.
– Это сделал не я. Смотри, Сигюн, - Локи вытянул руку вперед, и в его ладони показался металлический кинжал, рукоять которого обвивала изумрудная змея. Колдун коснулся острием каменной стены, а затем вывел на поверхности имя девушки. Сигюн тщательно следила за его действиями, а когда Локи закончил, написанное имя растворилось, словно его не было никогда.
– Держи, - он передал кинжал принцессе, и та несмело приняла его. Подойдя к стене, она начертила имя супруга, которое в свою очередь тоже пропало.
– Наши имена были связаны очень давно судьбоносными девами. Теперь стены этой пещеры заклеймены нашими именами, и в случае опасности ты сможешь укрыться здесь от всего мира. Тебя не сможет увидеть даже Хаймдалль, - Локи провел ладонью по гладкой стене, где только что красовались имена, он одними губами прошептал короткое заклинание, различить которое Сигюн не смогла.
– А разве ты не укроешься здесь вместе со мной в случае опасности?
– девушка заглянула в сияющие глаза колдуна, а он горько усмехнулся.
– Я приду сюда, чтобы забрать тебя, - он коснулся тонкими пальцами щеки девушки.
– Зачем ты мне все это говоришь?
– Сигюн недоумевающе хлопала пушистыми ресницами.
– На будущее, любимая, на будущее, - невинно скосился маг на супругу.
– Пообещай, что с тобой ничего не произойдет, - попросила девушка, пристально глядя на супруга. Какой же неутомимый интригант…
– Обещаю, - отозвался он, а потом опустил глаза, замечая, что в руках Сигюн все ещё красуется кинжал.
– Ты бы отдала мне эту штучку, не хорошо принцессе за пазухой острый предмет носить, а хотя для безопасности не помешает.
Сигюн рассмеялась, отдавая супругу змеиный кинжал. Локи поглядывал на улыбающуюся девушку игривыми, лукавыми глазами, в которых всегда танцует блик безумия. Звонкий и беспечный смех возлюбленных навсегда запомнят стены тайной пещеры.
После посещения необычной пещеры они гуляли до поздней ночи, лежали на мягкой траве широких полей под ночным куполом неба и разглядывали блестящие звезды. Но следующее утро вновь началось с одиночества.
Локи каждый день уходил рано утром и возвращался вечером, а то и ночью. Во всю шла подготовка к коронации Тора, поэтому Локи, как младший брат и младший сын царя, был обязан принимать участие в “цирке”, как он сам это называл. Его ночные приходы ни всегда были сопровождены теплыми объятиями. Кроткий поцелуй в губы - все, на что был способен принц по возвращению. Сигюн не смела требовать большего потому, как все, чего она хотела - вновь увидеть его, взглянуть в его глаза, просто иметь счастье, чувствуя его рядом. Пусть он не скажет ни слова, пусть не посмотрит, а
Но он снова уходил и снова возвращался. Каждый день, однако, был непредсказуем рядом с ним. Сегодня он обнял, а завтра оттолкнул, накричал, сорвался на бедную девушку безо всякого повода. И такое бывало. Вспыльчивый принц никогда не объяснял четких причин своего гнева, лишь твердил, что ненавидит брата, ненавидит отца. Сигюн отчасти понимала, что Локи является в семье обделенным сыном, на счет которого ничего не перепало. Трон достается Тору, а Локи остается ни с чем. Иногда девушка случайно попадала на ссоры между Локи и Одином, но никогда не расспрашивала мужа об этом, видя, что ему тяжело, она просто старалась быть рядом, когда ему было необходимо и не попадаться под горячую руку, когда Локи был зол.
За все то время, что она провела в Асгарде, она ни разу не видела Одина и Локи хотя бы за простецким семейным разговором, а что касается Тора… Он безгранично любит брата, и это очень легко увидеть по его искренним глазам, которые всегда сияют при встрече, ну а поскупиться на крепкие объятия Тор и вовсе не способен. Пусть даже бедный Локи всегда косит взгляд на старшего принца, Тор, пропуская это из вида, по-прежнему выглядит веселым и беззаботным. Даже и не скажешь, что этот мальчишка вот-вот станет королем Асгарда.
Гнев мага сменялся на задумчивость. Нет в этом мире ни одной лазейки, которая привела бы Сигюн к его мыслям. Локи был скрытен, однако, внешне оставался прежним: змеиная улыбка, изумрудные глаза, в которых горели тысячи огней, привлекая и заманивая к себе. Это были не глаза, а омут, самый глубокий на свете, в котором можно утонуть, даже не успев крикнуть на помощь. За такое короткое время Сигюн научилась распознавать характер мужа: перед бурей всегда затишье. И Сигюн боялась больше всего именно этого затишья. В такие моменты Локи становился непредсказуемым, это даже хуже, чем если бы он сразу дал знать, что у него, мягко говоря, плохое настроение. Его не простой, вспыльчивый характер являлся настоящим препятствием для девушки, которое она иногда могла успешно преодолевать…
В последний день перед коронацией Локи явился усталым. Была уже поздняя ночь, и Сигюн, не дождавшись мужа, спокойно спала, укутавшись в одеяло, подложив под подушку ладони. Уставший принц рухнул на кресло возле стола, опрокидываясь на спинку и вальяжно расставляя ноги. Отсидевшись пару минут, он поднял голову и посмотрел на супругу, которая, по всей видимости, крепко спала.
По тонким губам трикстера пробежалась ухмылка, а хитрые глаза не могли оторваться от спящей женушки. Позже принц заметил на столе бутылку вина, которая осталась от недавнего ужина. Он, не спеша, открыл её, а затем наполнил бокал бархатным напитком. Сладковатое, с небольшой горчинкой вино растеклось по телу теплой волной, и принц, наслаждаясь этим ощущением, вновь откинулся на спинку кресла. Так он осушил весь свой бокал. Вино ударило в голову, состояние стало куда более развязным, некая жажда воцарилась внутри Локи. Усталость улетучилась, будто её и вовсе не было. И трикстер был доволен - ведь именно такого состояния он хотел добиться. Десятиминутный отдых, бокал вина, и… такая желанная Сигюн, с которой муж не спускал глаз почти все то время, что потягивал напиток.