Мой Бийск, моя Сибирь. Роман – признание в любви. Книга 1
Шрифт:
Бийск, улица МПС и район ж/д вокзала 2014 г.
3. Давняя, давняя новогодняя сказка
Когда-нибудь мы вспомним это,
И не поверится самим…
Сейчас я расскажу вам, друзья, ещё одну сказку, которая началась тридцатого декабря 1969 года, когда поезд «Томск-Бийск» прибыл в конечный пункт следования с опозданием на три часа. Время перевалило за
Площадь, где обычно рядами стояли рейсовые автобусы с плоскими, накрытыми кожей радиаторными лицами, была пуста. Все, кто покинул вагоны прибывшего поезда, мужественно, но как-то безнадёжно, двинулись в сторону города – брели через площадь, проваливаясь в пуховые заносы, прираставшие прямо на глазах. Чемоданы и сумки двигались вслед за людьми и оставляли в снегу неровные колеи. А снегопад тут же заваливал, заравнивал эти невольные «лыжни». Оставались видимыми на какое-то время лишь глубокие отпечатки провалившихся ног. Эти призрачные траектории чем-то напоминали журавлиный клин, затерявшийся в мутном небе.
– Граждане пассажиры! – придушенным сопрано воззвал оживший громкоговоритель. – Объявленное на трое суток штормовое предупреждение продлено ещё на двадцать четыре часа. Все междугородние и пригородные рейсы с автовокзала отменены.
В воздухе ещё с минуту висел воющий гул невидимого эфира, а потом раздался странный «хрюк», и радиоточка замолкла с металлической уверенностью в окончательном исполнении долга. Но в тесноте и полном безлюдье захваченной в снежный плен привокзальной площади даже и это короткое объявление казалось фантастикой, информационным прорывом через глухой фронт равнодушной непогоды.
Я стояла на станционном крыльце под деревянным козырьком и безнадёжно смотрела на непроглядный вертикальный поток снегов. Такого снегопада не видела ещё никогда. Казалось, небо обрушилось на Землю. В такие минуты особенно чувствовалось царское, какое-то хищное, львиное, превосходство природы над маленьким человеком, который старается её покорить. Но вот всего лишь несколько дней снегопада, и цивилизация замерла. Тяжёлые снежины завихривало под козырёк, так что крыльцо было уже залеплено мокрой белой шубой справа и слева. Только ступени, затоптанные пассажирами, ещё указывали место входа в вокзал. Но было ясно – пройдёт час, и крыльцо уже не спасётся от вьюжных заносов.
– Почему стоим?
Я оглянулась. Рядом оказалась девушка лет двадцати. Юное весёлое лицо, сияние синих глаз и улыбка. Дорожная сумка в её руке говорила о том, что она – припозднившаяся пассажирка того же поезда.
– Мой дом далеко. Вот должна была уехать автобусом, но… сами видите…
– Ну, тогда пошли со мной.
– Куда? – удивилась я.
– Приглашаю на ночлег, а точнее, в гости ко мне. Меня зовут Кася.
– Кася, это что?
– Кассандра. Вот так подшутили надо мной родители.
– Да, имя говорящее. А я вас не стесню, не помешаю?
– Давай, на «ты».
– Хорошо.
– Ничуть не помешаешь. Я живу в общежитии в Городке Учёных. Слышала о таком?
– Нет. Я плохо знаю город.
– Городок построен несколько лет назад в районе нового научного центра. Это почти такой же Академгородок, как и в Новосибирске. Все, кто там живут, работают в НИИ.
– И ты тоже?
– Я молодой специалист. Приехала из Ленинграда. Физхимия – моя специальность.
– Получается, мы с тобой – коллеги. Я учусь на третьем курсе ТГУ, тоже химик, но органик.
– Ну, вот – я же сразу поняла, что ты родственная душа, – улыбнулась Кася. – Вперёд! Нас ждут великие дела!
Утопая в метельном мареве, пробиваясь через пуховый плен, мы уже приближались к автобусной остановке. Там толпились некоторые пассажиры поезда. Остальные, видимо, больше надеясь на трамвай, ушли вглубь квартала – к рельсовому пути. На проезжей части только что пропыхтевшим грейдером была проделана широкая колея, а вокруг вздымались трёхдневные снежные завалы, круто вознося к небу утрамбованные техникой склоны. Улица в объятьях этих голубоватых гор была похожа на замёрзшую реку в жерле дикого каменного каньона.
Город, занесённый безбрежными снегами, был поражён какой-то глухой марсианской тишиной. Казалось, всё вымерло. А люди, толпившиеся тесной кучкой возле указателя остановки, выглядели затерянными во льдах первопроходцами. Обнадёживал лишь кое-где мерцавший в придорожных фонарях свет. Не верилось, что может появиться хоть что-то, похожее на транспорт. Но автобус всё – таки пришёл, на удивление битком набитый пассажирами. Остановился, и стало видно, что крыша его и окна сверху залеплены мокрым снегом. Несмотря на природный катаклизм, жизнь брала своё. Все ожидающие плотно утрамбовались внутрь, и даже багаж вошёл, угнездившись на капоте и под сиденьями.
Ехали стоя, лицом друг к другу, почти вися на поручнях. Не замечая неудобств, Кася с горящими глазами рассказывала о своей работе. О том, что все корпуса НИИ выстроены в лесу, где живут настоящие белки. Они так привыкли к разумному общению, что позволяют людям кормить себя с руки. На соснах повсюду развешаны деревянные домики для этих красавиц. Сосновые аллеи, цветочные клумбы, белая сирень, липа, яблони разных сортов, ирга, виноградные плантации – всё это выращивают на территории сотрудники – энтузиасты.
– Белки, представляешь, осенью, когда линяют, почти теряют свой роскошный хвост. Тогда они похожи на симпатичных больших добрых мышек.
Рассказывала Кася и о том, что все сотрудники живут дружно, потому что делают одно большое дело – очень нужное не только нашей стране, но и другим государствам, друзьям СССР. Говорила о научных связях с Москвой и многими городами.
– Если приедешь к нам работать, поймёшь, что здесь трудится вся страна.
Кася рассказывала с гордостью, что исследования программируются на ВЦ. Она сыпала незнакомыми терминами. Говорила о курсах по информатике, куда ходит уже полгода. О том, что ей очень помогает знакомый программист.