Мой ботаник
Шрифт:
Раздаётся короткий стук в дверь, после которого входит Марта.
— Почему не идёшь ужинать? Отец ждёт… — разворачивается и уходит.
Моргаю и поднимаясь с кресла.
«Почему он не отвечает?»
Спускаюсь в столовую, зажимая телефон в ладони. Отец сидит на другом конце длинного стола и хмурит густые брови. За его спиной — окно веранды, что выходит во двор.
Снег пошёл… думаю отстранённо и сажусь сознательно подальше от отца.
— Дуешься? — ровно спрашивает от и откидывается на спинку стула.
— Нет, —
— А почему не училась? — спрашивает, а сам гипнотизирует меня пристальным взглядом.
Пожимаю плечами, зная, что последует за моим признанием. Может, мне просто найти работу, чтобы от отца не зависеть, и тогда я смогу сама выбирать, куда хочу пойти учиться?.. Я бы хотела.
— Кира… — глухо произносит он, но его прерывает «трень», что издал мой смартфон.
Быстро снимаю блокировку и открываю сообщение.
Сердце колотится где-то в ушах, едва могу нормально дышать.
Ботаник: «Твой долг выкуплен. Приезжай сегодня в центральный парк к восьми вечера. Тебя будут ждать у «танцующих» фонтанов. Дальше разбирайся сама. А если не приедешь — возникнут проблемы…»
— Да куда уж больше?! — обречённо воскликнула и осеклась, поймав мрачный взгляд отца.
Мой первый порыв: во всём признаться, но, посмотрев на отца ещё раз и примерно смоделировав наш разговор, я отказалась от этой затеи. Съезжу на место, попробую договориться, только… лучше позвать с собой Витю. Вдруг что-нибудь случится…
Глава третья
о банкирах, сделках и журналистах
Иван
Я откладываю в сторону телефон, прикрываю глаза и еще раз вспоминаю разговор с отцом.
Совсем недавно он сам приехал в университет, только чтобы поговорить. Такое случалось редко, потому я даже немного встревожился.
– Что случилось? — спросил я, сев рядом с ним на заднее сидение.
– Зачем сразу случилось?
– сказал отец в своей вечно строгой манере.
Я только плечами пожал. Все же эра мобильной связи за окном, не обязательно было приезжать…
– Просто разговор не телефонный, - продолжил он.
– Понял я. Слушаю.
Мне не терпелось. Что у нас опять? Приезжают журналисты к матери и мне надо быть дома? Хотя нет, об этом она бы мне сама сказала. У отца проблемы с бизнесом и ему нужен мой совет? Вот это было бы чудо, причем оба пункта сразу.
– Ты знаешь Константина Рогозина? — внезапно спросил отец.
– Владельца банка Рогсбер? — мгновенно спрашиваю я. — Лично вроде не знаком, а что?
Пытаюсь припомнить пересекался ли я с Рогозиным. Отец с матерью часто берут меня на разного рода приемы, но всех потом и не упомнишь, но с Рогозиным вроде не знакомили. Ах, точно! Он же редко приходит
– Ты снова хмуришься, - говорит мне отец и я даже провожу пальцем по переносице, разглаживая складку. Действительно хмурюсь. Мама из-за этой привычки всегда панику разводила.
«Ты же лицо себе испортишь!» — кричала она.
Теперь я пожимаю плечами, дескать, и что?
Отец пожимает также. Он, как и я, просто любит маму и принимает некоторые ее странности. Она актриса, очень знаменитая, и вся наша жизнь — это повод для охоты журналистов.
Вы бегали в детстве по дому голышом, а кашей плевали в няню? Мне вот нельзя было, потому что это могло попасть в какой-нибудь журнал. Брендовые подгузники? Да, наверно, такие тоже были, так что не хмуриться, чтобы не показывать миру сморщенное от недовольства лицо — норма.
– Недавно мы встречались с Рогозиным, - продолжает отец, - и говорили о возможности объединения наших банков.
Я только присвистнул. Объединить наш банк с Рогсбером - это стать самым крупным банком страны.
– И зачем тебе я? — осторожно спрашиваю, понимая, что отец просто так не начал бы этот разговор.
– Его условие сделки - твой брак с его дочерью, - буквально добил меня отец.
– Ты шутишь?! — буквально вскрикнул я, взмахивая руками, и тут же отругал себя за несдержанность - если вдруг нас снимают, то завтра уже газеты будут пестрить сплетнями о нашей несуществующей ссоре.
– Ты шутишь?
– повторил я тихо и сдержанно. — Ты знаешь, что она тут со мной учится?
– Знаю и, как понимаю, вы знакомы?
– Не то чтобы знакомы, - я запинаюсь, пытаясь понять, как объяснить отцу, что я думаю о набитой дуре блондинистой Кире Рогозиной. — Понимаешь, она, мягко говоря, не в моем вкусе.
Кира не в моем вкусе? Да я блондинок терпеть не могу! Особенно когда они блондинки не волосами, а умом. Мозгов у Киры, как у воробушка и вкус так себе, что вообще в ней хорошего-то?
– Не волнуйся, Вань, - успокаивает меня отец. — Я не будут тебя заставлять на ней жениться.
– И на том спасибо, - вырывается у меня, и я все же снова хмурюсь. Вот уж эти единственные наследницы банкиров, избалованные мамзелины!
– Но, - строго говорит отец, - я хочу, чтобы ты к ней присмотрелся. Может, она не так уж и не в твоем вкусе.
– Ты хочешь, чтобы я с ней подружился? — спросил я, кривясь.
Да, в универе, как в детской песочнице, можно дружески настучать кому-то пластиковой лопаткой по лбу, и вот именно этого Кира стоит!
– Я хочу, чтобы ты узнал ее получше, месяца через два мы с ее отцом поговорим уже конкретней, и я должен буду знать твое окончательное решение, но Ваня! — теперь уже повышает голос он, пресекая мое преждевременное «нет». — Ты с ней пообщаешься! А лучше сходишь на несколько свиданий!