Мой чужой лорд
Шрифт:
— Добрый день, милорд, — какой же до боли спокойный голос. Сколь много бы Вэлькор сейчас отдал, чтобы этот нежный голосок сейчас хоть чуть-чуть дрогнул от волнения…
Фэй. Бледная, спавшая с лица, с поблекшей почти до невидимости волшебной аурой. Но живая, живая…
Это были жуткие три дня и еще более жуткие три ночи. Вэль сумел обратить ритуал культистов вспять, выжал из всех посохов украденный у Фэй огонь, но истощенная драконья сущность его жены смогла принять эту энергию не с первого раза. И первые двое суток Вэль провел в рунной пентаграмме, раз за разом
Лишь потом, когда Фэй начала нормально дышать, а её сердце — биться уверенно, а не едва слышно, когда стало ясно, что Вэль смог вытянуть жену из Спячки до того, как девушка в неё глубоко погрузилась, до реинкарнации — он смог выдохнуть, но и тогда боялся поверить.
В Спячке — не всегда все определяет состояние дракона, но и его настроение — продолжать жить или, напротив, желать перерождения. Были ли у Фэй причины хотеть свободы? Могла ли она хотеть сбежать от ненавистного мужа, который уже не единожды с ней поступал небрежно, а иногда и попросту жестоко? Вэль даже не сомневался. В то, что она решит остаться в этой жизни, в его «теплой» компании, он не верил, но надеялся на лучший исход для себя — и сам осознавая, что шансов на это не так и много.
И вот она — живая, спокойная, смотрит на Вэля своими бездонными глазищам, а у него взгляд настолько голодный, что на лице матери укоризна. Неприлично так смотреть на жену в присутствии кого бы то ни было. Даже собственной матери. Но поделать с собой хоть что-то Вэлькор не мог.
— Матушка… — Вэль договорил просьбу, замолчав. Леди Рейнора все поняла.
— Не мучай девочку, дорогой, — усмехнулась мать, а затем, подойдя к двери, ласково потрепала Вэлькора по голове.
Вэлькора.
Взрослого, состоявшегося чародея, который и ростом был на голову выше своей матушки…
У Фэй, вставшей из-за стола одновременно с матерью Вэля, замерло лицо. Кажется, подобные нежности в её голове не очень укладывались.
Вэлькор же… Виновато потупился и, поймав ладонь леди Рейноры, коснулся её губами.
— Я постараюсь, — пообещал он, а Фэй чуть улыбнулась — явно взяла это его заявление на заметку. Вот ведь. Нет бы что-то еще запоминала…
Впрочем, эту досаду еще надо было удержать в голове, но стоило Вэлькору и Фэй остаться одним — и ему стало трудно думать в принципе. Мысли как-то закостенели, замерло буквально все, каждый нерв.
Вэль молчал, да и Фэй смотрела на него, не говоря ни слова. Просто не отрывала от его лица непроницаемого взгляда, прокручивая на безымянном пальце светлый ободок обручального кольца. Фэй и так-то была довольно закрытой, но еще сложнее стало сейчас с эмпатической печатью, которую Вэлькору неплохо бы вернуть, но с этим можно разобраться позже. А сейчас хотелось просто ощутить хоть какую-то её реакцию…
— Если Эвор откусил вам язык — это ужасная потеря, милорд, — медленно произнесла Фэй, и по её губам пробежалась плутовская улыбка. Ох, шельма, смейся, смейся больше, за это чудное зрелище ничего не жалко. Этот смех будто расколол тревожное молчание между ними.
Вэль шагнул к столику, стиснул в руках нежные ладошки девушки, прижимая их груди, а саму Фэй притягивая к себе.
— Никогда так больше не делай, поняла? — произнес он, впиваясь в лицо жены жадным взглядом.
— Не шутить? — брови Фэй встревоженно вздрогнули. Глупышка.
— Не пытайся умереть, — Вэль качнул головой. — Я не хочу потерять и тебя.
Фэй опустила ресницы, пряча от Вэля свои удивительные глаза. А он меж тем не хотел, чтобы она от него пряталась в этот свой панцирь.
— Вы же знаете, я не нарочно, — тихо произнесла девушка.
— Ты встряла в поединок, — с мягким укором заметил Вэль. Не было у него сейчас сил ни ехидничать, ни сердиться. Слишком вымотался за эти три дня, слишком боялся за то, что не сможет вытащить Фэй из Спячки.
— Мне надо было дать вам умереть? — Фэй скептически нахмурилась. — Я знаю законы поединков. Вы мой муж, я — это вы. Моя магия — ваша магия. Я поступала по закону. Вы видите в этом оскорбление?
— Нет, Фэй, не вижу, — Вэль вздохнул, прикрывая глаза. — Вот только я бы предпочел, чтобы ты была подальше от Камархана. Тогда и культисты бы тебя не поймали.
Хотя это было не совсем так. Культистов замечали в разных провинциях Дернхельма.
— Я не знала, — виновато произнесла Фэй. — Но вы — мой муж. Без вас мой долг не будет выполнен. Не могла же я дать вам умереть.
Кто бы знал, как Вэлю поперек горла были эти разговоры про долг. Ему ужасно хотелось, чтобы Фэй повторила свое: «Ты мне нужен живой» — искренне, без оглядки на свои драконьи обязанности. Но она-то не виновата. Это Вэль сошел с ума, а Фэй — всего лишь следует судьбе, предначертанной ей от рождения.
— Как погода? Как сады? Все ли последствия Обратной Пляски удалось ликвидировать? — осторожно спросила Фэй, явно отвлекая Вэля от темы ее вмешательства в драку с Дэлреем.
— Ты немного перестаралась, кажется, у нас обычно в этом месяце несколько прохладнее, но сады в порядке. Спасибо, Фэй, — Вэль сжал её ладони, в который раз задевая взглядом прикорнувшую в вырезе жены эмпатическую печать. Хоть бы искорку эмоций уловить, так нет же — все глушит проклятый артефакт. Хороший, кстати, вырез. Красивый. Прямо потворствующий Вэлькору нарушить наказ матери.
Девушка удовлетворенно кивнула, а затем ощутимо пошатнулась. Вэль лишь сильнее стиснул её талию, поддерживая. Ох, не оправилась она еще, совершенно не оправилась.
— В постель? — тихо шепнул Вэль, и Фэй кивнула, недовольно прикусывая губу. До кровати Вэлькор ее донес на руках. Телекинезом отбросил одеяло в сторону, опустил жену на простынь, помог выпутаться из халата.
На Фэй в тонкой сорочке невозможно было смотреть. Ткань была тончайшая, чтобы не раздражать нежной кожи, и как следствие — просвечивала везде, где только можно. И хотелось только ослепнуть, потому что ну нет, нельзя, она еще не настолько окрепла.