Мой декаданс

Ставрогин Максим

Они ушли. Но скоро пришёл другой человек, притащивший с собой белую доску, да маркер. «Будешь сражаться с тем, с кем скажут — будешь жить. Но не смей никого убивать или причинять серьёзный раны» — написал он на доске, после чего развернулся и ушёл. Когда он ушёл, я устало опустился на пол и закрыл лицо руками. Обречённость — было первой эмоцией, что я испытал в тот момент, но уже через час она сменилась на безразличие. Я просто принял происходящее как данность и готов было уже начать превращение в безвольную амёбу, или что-то близкое к тому, но…

— Я хочу с тобой кое о чём поговорить. После того, как ты потерял сознание там, под землёй, у тебя вдруг появилась новая мутация. Я не совсем понимаю что это такое, но название у него: «Дети

Акаши». Что это? Кажется, что это некий призыв, но я действительно не могу разобраться, откуда оно взялось и что именно делает.

– Что ты только что сказал? — на несколько секунд я замер, не веря своим ушам. — Это… я сейчас же попробую это.

Встрепенувшись, я подскочил на ноги и сделал несколько торопливых кругов по периметру своей темницы, после чего наконец решился. Повинуясь чему-то внутри себя, а шёпотом, едва слышно, произнёс: «Де, я жду тебя тут». Несколько секунд ничего не происходило, как мне казалось, но… вскоре в комнате появилось странное, необъяснимое ощущение чьего-то присутствия, а спустя десяток секунд я сумел различить в дальнем углу комнаты, заполненной тьмой, высокую фигуру. Её очертания расплывались в густой тени и распадались, стоило лишь на мгновение расфокусировать взгляд.

— Де! — вскрикнул я, не веря собственной радости.

Как бы приветствуя меня, слуга медленно поклонился и застыл в таком положение.

— Остальные тоже тут? — он едва заметно кивнул. — Отлично! Но ещё не время. Уходи. Ждите, в нужный момент я призову вас, и… спасибо. Спасибо вам. Я правда счастлив, что вы пошли вслед за мной.

Склонившись ещё чуть ниже, фигура Де окончательно растворилась в тени, оставив меня наедине с недоумевающим Чером. К моему удивлению, он не стал ничего спрашивать о произошедшим, удовлетворившись демонстративным вздохом.

Больше ничего в первый день моего заключения не произошло. Спустя сутки же ко мне привели ещё одного человека, не шибко умеющего сражаться. Я второй раз запугал противника, поставив его на колени пред собой, но опять-таки получил дозу боли от шрамированного старика. После пришло целых двое за первую половину дня, в то время как вторую меня пытали. Смысла пересказывать это нет, на деле человек, которого я тогда видел впервые, кажется, просто хотел развлечься или спустить злобу. Если быть откровенным, то в глазах каждого человека, встреченного мной, я видел неприкрытую ненависть ко мне и желание изничтожить. Думаю, что такие существа, как я, причинили огромное количество боли всем этим людям. Их озлобленность и враждебность вызывают во мне странное чувство… насмешки. Со стороны они напоминают обиженных животных, нелепых и жалких. Я же, думаю, никогда не испытывал к ним ненависти, ведь эти существа не сделали мне по существу ничего плохого. Мухи для паука — вот что они такое в моих глазах. Просто пища, возможность стать сильнее, они недостойны моей ненависти или вообще каких-либо чувств. Но эти мухи теперь сами словили меня в паутину. Теперь я пища для них. И, возможно, совсем скоро в меня вонзят острый нож да будут наблюдать, как четверорукий монстр мечется в своей клетке, полный агонии и страха. Забьют, точно свинью. От этих мыслей становилось тошно, но, в крайнем случае, у меня были Кошмары.

В любом случае, я решил не торопиться. Даже с непомерной мощью детей Акаши я совсем не был уверен, что мне удастся справиться со всеми людьми в этом месте. А просто сбежать было невозможно, ведь я прикован к своим владениям, только если… своровать медальон у того человека. Это было бы идеально. Найти существо, которому я смогу доверять и доверить ему перенос амулета сразу к Белой Акации, растущей за горами. И тогда… не знаю. Не знаю, что бы было тогда, но кажется, что тогда бы случилось что-то очень важное и хорошее. А может, и нет. Но мне в любом случае надо туда.

Я собирался было уже вызывать невидимку, дабы он отыскал того человека и каким-то образом достал амулет, но это не понадобилось. Человек сам пришёл ко мне.

Он сел на пол, напротив моей камеры и какое-то время просто долго рассматривал меня безучастным взглядом. Впервые в глазах человека, смотрящего на меня, не было ненависти. Не было в нём, конечно, и любви. Казалось, что в нём вообще ничего не было, кроме каких-то далёких и неуловимых мыслей. Просидев так с час, он поднялся и ненадолго ушёл, вскоре вернувшись с той самой белой доской. Ловко схватив синий маркер, человек быстрыми движениями вывел: «Меня зовут Марк». Когда Чер перевёл мне эту короткую надпись, то я слегка вздрогнул, вспомнив о том, что автором детского рисунка был именно Марк. Впрочем, немного задумавшись, я понял, что это не меняло совершенно ничего. И, быть может, в другом случае я просто развернулся бы к стене и стал царапать на ней разные рисунки, дабы занять себя чем-то, но не сейчас. По какой-то причине я застыл на одном месте и неотрывно смотрел в глаза человеку. И почему-то мне кажется, что мой взгляд был абсолютно таким же, какой он был у Марка. Мы оба что-то хотели друг от друга, но даже и примерно не представляли, что. Нам оставалось лишь долго сверлить друг друга взглядами. Так продолжалось довольно долго, но, когда он ушёл, я ощутил, что ничего не изменилось, словно человек никуда и не уходил или, наоборот, никогда и не приходил.

— Тяжко! — с тяжёлым и долгим выдохом проговорил я, падая на землю и рассматривая кривой потолок. Комната была квадратной, а вот потолок — нет. Один его край, тот, что был слева от окна, уходил куда-то дальше, вперёд. Из-за этого весь потолок казался ужасно кривым и неправильным, а когда я начинал задумываться об этом, то вскоре моя голова начинала кружиться.

— Я голоден, — голод, казалось, стал ещё сильнее, ведь я так давно не ел мяса, что просто сводило меня с ума. Мысли в голове путались.

— Чер, а может… рискнуть? Может не ждать никаких удобных случаев, а уже сейчас отправить моих детей, тьфу, детей Акаши кромсать всех людей, что они увидят. И та-дам! Свобода! Еда! Счастье!

— Боюсь они не справятся. Ладно ещё старик, но Марк…

– А что Марк? Мне он не показался каким-то необычным.

— Ты не заметил? Не думаю, что смогу это как-то объяснить, но посоветовал бы тебе держаться от него подальше. С ним может быть много проблем. Действительно много. Так что… давай подождём ещё немного.

На следующий день я ожидал очередных тренировочных сражений с людьми и новых пыток от старика, но заместо этого с самого раннего утра ко мне пришла настоящая делегация. Почти с десяток обеспокоенных чем-то людей. Конечно же они притащили и белую доску, с уже написанным там текстом. «Ты можешь делать усилители?!» — крупным шрифтом было написано там. Ухмыльнувшись, я коротко кивнул. Дальше начались переговоры. Мне принесли почти такую же белую доску, но отвечать им было ужасно тяжело. Я ведь совсем не понимал всех этих закорючек и действовал лишь по указаниям Чера, выводя кривые линии. Но даже так мы договорились очень быстро. Я даю им свои плоды, а они оставляют меня, можно сказать, в покое. Хотя, позиция у меня была не лучшей. Я — раб, заключённый. Меня могли убить в любой момент, однако им это было бы не выгодно. В лицах людей, видимо очень жаждущих усиливающих фруктов, открыто читались противоречивые, сильные эмоции. Им было мерзко оттого, что они идут на договоры со мной, но в то же время волшебные плоды стоили того.

Когда я долго сижу на одном месте без движений, то из моего тела начинают торопливо выползать многочисленные тонкие ростки. Они маленькими змеями устремлялись в разные стороны, обхватывая всё, до чего только могли дотянуться. Так, проснувшись в очередной раз от своего опьяняющего сна, во время которого из меня вырастали новые фрукты, я увидел, что уже вся камера была заполнена толстым слоем моей чуть шевелящейся плоти. Сколько я уже здесь?

Сон, дремота, летаргия… как назвать это состояние? На какой-то небольшой промежуток времени это стало всей моей жизнью. Я даже не видел, когда созревшие плоды срывались с моего превратившегося в растение тело. Порой, сквозь густую пелену я видел пустое лицо Марка, по которому энергично бегала тень от свечи.