Мой дом – чужая крепость
Шрифт:
Уля терпеливо ждала, даже заказ не сделала.
– Ой, Улечка, извини, – засмущалась Даша. – Такие пробки, ужас.
Подруга выглядела просто – свитер, брюки, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что одежда дорогая. И макияж был заметен только при ближайшем рассмотрении, Даша даже пожалела, что сама переборщила с тушью.
– Ничего страшного, я сама недавно явилась. – Ульяна поискала глазами официантку и, когда та подошла, не глядя в меню, попросила: – Салатик и какое-нибудь мясо, пожалуйста.
Даша хотела поизучать меню, она любила, когда халдей стоит
– Мне то же самое, – бросила она и, когда девушка отошла, спохватилась: – Сейчас принесет мясо с картошкой, и отложится лишний килограмм.
– Да ерунда это все, – засмеялась Уля. – Мне иногда кажется, что кто-то специально народ дурит, только не пойму зачем.
Даша не стала спорить. Ясно, что от мяса с картошкой толстеют, если Улька этого не понимает, это ее трудности.
За едой вспоминали однокурсников, кто женился, кто развелся, кто прочно обосновался за границей, а кто совсем выпал из поля зрения. Даша уже всерьез стала бояться, что в контору Ульяна ее не позовет.
– Когда ты на работе, кто детей забирает?
– Я и забираю. Иногда Сережа.
– Уля, получается, что вы с Сережкой лучше всех из наших устроены?
– Не знаю, – пожала плечами Ульяна. Как же, не знает она! – Никогда об этом не думала. Но поначалу нам пришлось нелегко. Я вообще-то не хотела, чтобы Сережа в бизнес шел, и не верила, что из этого что-то получится.
– Так что же не отговорила?
– Зачем? Если ему хотелось иметь свою фирму, зачем бы я стала ему мешать? Пусть пробует. Он же нормальный человек, в сомнительные сделки никогда не полезет и не допустит, чтобы семья голодала. То есть я голода не боюсь, но, сама понимаешь, дети.
– Ну и правильно, что не отговорила, – согласилась Даша. – Сидел бы он сейчас в какой-нибудь конторе на копеечной зарплате.
– Хочешь нашу фирму посмотреть? – наконец-то догадалась спросить подруга. – Правда, Сережа сегодня на объекте, вряд ли до вечера вернется.
– Хочу, – улыбнулась Даша. – Мне правда интересно, я, кроме вас, бизнесменов не знаю. У мамы салон красоты, но это, сама понимаешь, не то.
Бизнес есть у отчима, у дяди Левы, но Ульке об этом знать необязательно. Даша умела польстить, когда это было необходимо.
– Дашенька, мы все время говорим обо мне. Ты-то как?
– Четко по специальности, психолог.
– В какой-нибудь фирме?
– Сама по себе. Измены, разводы, несчастная любовь.
– Не тяжело все время иметь дело с людскими бедами? – Этот вопрос Даше задавали часто, и она его ненавидела. Чтобы было не тяжело, нужно иметь талант абстрагироваться от чужих «бед», и у нее такой талант есть.
– Привыкла.
С ней тоже когда-то приключилась беда, но она обошлась без посторонней помощи. Впрочем, если бы другие обходились, она осталась бы без работы.
На улице шел снег. Впереди какой-то мужик тащил елку, пахло хвоей, детством, и пришла твердая уверенность, что удача придет к ней, не дожидаясь Нового года.
Коля позвонил, когда Тоня уже одевалась, чтобы отправиться за новогодними подарками. Что купить родственникам, было более-менее понятно – парфюм, косметику, но она не знала, что купить Коле. Тоня каждый раз давала себе слово заранее готовиться к подобным мероприятиям и загодя продумывать подарки и каждый раз дотягивала до последнего.
– Позвонил Петр, – доложил Коля. – Он просмотрел дело о разбое. Давай вечером к нему съездим.
– Я поеду одна, – твердо решила Тоня. Ей очень захотелось немедленно узнать о том, что мучило ее все последние дни, поэтому она не могла ждать до вечера. – Коля, я хочу поехать сейчас, если можно.
– Ну смотри, – нехотя согласился Корсун. Ему не нравилось, что она куда-то поедет одна и что у нее есть от него тайны, но возражать было глупо, и он постеснялся.
Тоня записала телефон адвоката, договорилась о встрече и поехала в незнакомый район.
Петр ей сразу понравился. Неловкий очкарик в растянутом свитере, она совсем не такими представляла себе адвокатов.
– Есть-пить хочешь? – робко улыбаясь, спросил он. – Я еще не завтракал, составь компанию.
– Спасибо, – улыбнулась в ответ Тоня. – Только что позавтракала.
– Жаль.
Он провел ее в захламленную, но чистую, без единой пылинки комнату. На столе, стульях, везде лежали книги, многие с торчащими закладками.
– Знаю, что прибраться надо, – покаялся Петр. – Руки не доходят.
Тоня села на стул, с которого он снял стопку книг, и почувствовала, как застучало сердце. Захотелось встать, убежать и больше никогда не вспоминать о семейных тайнах.
Петр сел напротив, отчего-то вздохнул и уставился в окно.
– Второго мая в подъезде был обнаружен труп женщины. Звонок в отделении милиции зафиксировали в двадцать один ноль-ноль, позвонил мужчина, возвращающийся из загородной поездки. Смерть женщины наступила минут за сорок до этого. Нападавших задержали через сутки. Ими оказались жившие в том же районе Каменков и Сергеев. Каменкову был двадцать один год, Сергееву – восемнадцать. Один только вернулся из армии, второй должен был призываться. Оба неоднократно привлекались за мелкое хулиганство и появление в общественных местах в нетрезвом состоянии. Оба работали на заводе «Серп и Молот», характеристики с работы положительные.
Петр так и смотрел в окно. Тоня тоже взглянула на хмурое небо и не поняла, что там такого интересного.
– Короче, пьянь и дебилы. – Он наконец-то взглянул на Тоню, мягко улыбнулся, отчего у нее сразу почти пропал таившийся где-то в груди страх. – Пили третий день, деньги кончились, зашли в подъезд за прилично одетой женщиной, толкнули ее и вырвали сумку. Сумку выбросили, хотя она была дорогая, на это у них ума хватило. Побоялись продавать, по сумке их легко было вычислить. Забрали кошелек и продолжили веселье. Вот, собственно, и вся история. Почти вся. Вину они признали сразу. Сергеева убили в колонии, такое иногда случается. Каменков вернулся через восемь лет и спустя два года погиб в результате несчастного случая – попал под поезд в состоянии сильного алкогольного опьянения. Вот теперь все. Что конкретно тебя интересует?