Мой дом - моя чужбина
Шрифт:
МОЛИТВА ПО ВЫХОДЕ ИЗ ХРАМА
Сей злачный дом благодарю,
И уходя, с ним не прощаюсь.
И ни к кому не обращаясь,
Речь сам с собою говорю:
Глядите, я плетуся еле,
Смиривши страсти, сер и тих.
Хочу лишь на своих двоих
Дойти до собственной постели,
Иду, душою чист и светел.
Молю Его: будь добр, уважь!
Чтобы во мне порядка страж-
Интеллигента не приметил.
Что я качаюсь -
Ведь пил, бывало, сам Спаситель!
Ужель районный вытрезвитель
Опять мой путь пересечет ?!
ВЕЧЕРНЯЯ МОЛИТВА
Грязь оботри с усталых крыл.
Спусти на землю дух тревожный.
Скользни в каморку осторожно,
Сосед чтоб матом не покрыл.
И дверь закрывши на крючок,
Закончи день на жестком ложе.
Скажи Ему: Спасибо, Боже,
Я всем доволен.
И - молчок.
ЭФФЕКТ МОЕЙ СИСТЕМЫ
Но, откровенно говоря,
К моим мольбам глухими остаются боги.
Мне очень редко втихаря
Случается добраться до своей, берлоги.
И записал я в свой актив
Выговоров с полсотни всяческого рода.
И припечатал коллектив
Ко мне пословицу "В семье не без урода",
МОЕ ПРИЗВАНИЕ
По призванью я - поэт.
Но стих я редко сочиняю.
Я энергично начинаю,
А вот окончить силы нет.
Пока я стих в себе ношу,
Я возношуся над Вселенной.
Но пропадает все мгновенно,
Как на бумагу запишу.
И в общем, с кончика пера
Исходит лишь одна мура.
К тому же в прошлое давным-давно
Ушло все то, что мне воспеть было дано.
Зоренька ясная.
Девица красная.
И руса коса.
И как жемчуг роса.
Куда это делося, ясен ответ:
Чистого света в реальности нет.
Есть грязь и ухабы.
Усталые бабы.
Да пьяные драки.
Да высшие враки.
Это ведется у нас отродясь.
И чистой лишь в песне становится грязь.
Я И ДРУГИЕ ПОЭТЫ
Тут много рифмачей.
Но знаю хорошо я,
Никто из них не есть поэт душою.
Вот почему я за свои творенья
Не жду от них ни слова одобренья.
А если кто случайно, вскользь меня помянет,
Их лица леденеют, и беседа сразу вянет.
МОЕ ПОЭТИЧЕСКОЕ КРЕДО
Не
Кто игнорирует и рифму, и размер.
Не следуй и тому, кто только ради них
Вымучивает виртуозный стих.
Не восхищайсь и тем, кому лишь крик и вой
Есть суть поэзии как таковой.
Поэзия тогда только прекрасна,
Когда есть что сказать и говорится это ясно.
Когда внимаешь мыслям, а не голосам.
И хочется, чтобы такое ты придумал сам.
МОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
Печальна судьба нашей литературы.
Общеизвестны тяготы цензуры.
Но стало когда до предельности худо,
На свет появилося русское чудо.
Чудо без мест, без имен и без дат,
Известное в мире как "самоиздат".
Допустим, в душе у тебя накипело.
Решение пачкать бумагу приспело.
Не мешкай в сомненьях.
Исполнить спеши.
Забудь о цензуре.
Что вздумал - пиши.
Но вот ты закончил последнюю строчку.
Но вот ты поставил последнюю точку.
Что дальше? Представь, что твой труд есть солдат.
Скомандуй ему: шагом марш в "самиздат"!
И чудо великое вмиг сотворится.
Дитя твоей мысли в борца превратится.
И слово свободное двинется смело
В мире творить благородное дело.
Но не надейсь, что получишь за это
Почести, славу, квартиру, монету.
Старайся хранить в глубочайшем секрете,
Что новый талант появился на свете.
А если ГеБе разгадает загадку,
Придется тебе, будь уверен, не сладко.
Тогда ты в награду по шее схлопочешь,
Да так, что вторично дерзать не захочешь.
Но это теперь уже больше не важно.
Твой труд будет биться как воин отважный.
Годы пройдут. И потомки когда-то
Отроют останки бойца "самиздата".
И скажут… Ну, скажут, конечно, муру.
Я лично потомков в расчет не беру.
Если случается, высижу что-то,
Птенцов отдаю "самиздата" заботам.
Потом узнаю я случайно, что вроде
Они еще живы, они где-то бродят.
Обидно, никто не поверит, что эти
Бродяги-стихи суть родные мне дети.
Я И СОВЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Нелегко было решиться
С "самиздатом" подружиться.
Я сначала вирши эти
Помещал в стенной газете.
Штук пяток, что понегодней,
Напечатал "Ежегодник".
Пару штук - самых пустых
"Альманах для молодых".