Мой друг лайка

В далекие годы своей юности мне, как и каждому начинающему охотнику, хотелось иметь хорошую охотничью собаку. Мои представления о такой собаке, так же как и требования к охоте, были весьма непостоянны.

Хорошая собака представлялась мне то нарядным сеттером с темными красивыми глазами, то стройным пойнтером, то огромным гончим выжлецом, музыкальный голос которого заставлял замирать не одно охотничье сердце.

На выставках собак я любовался и другими породами, менее распространенными в нашем крае. Встречались там красивые немецкие легаши и спаниели, черные в подпалинах гордоны, борзые и, наконец, топором вырубленные фигуры жесткошерстных фокстерьеров. Меньше всего в то время было лаек, да и те принадлежали охотникам сельской местности и не всегда попадали на выставки.

Все это разнообразие пород охотничьих собак говорило о том, что способы охот с ними так же не одинаковы, как и сезоны этих охот.

Со своими собаками и собаками товарищей я изведал многие виды ружейной охоты и не мог ни одному из них отдать предпочтение: все они были интересны, все отличались друг от друга типами угодий, объектами охоты и, наконец, работой наших четвероногих друзей — собак.

Не раз с замиранием сердца следил я за челнокообразным поиском подружейной собаки и думал, что найден тот идеал, который ясно представлялся в моем воображении. Действительно, какое великолепное зрелище представляет работа этой собаки на открытом пространстве сырого луга! Послушная воле хозяина, она покорно исполняет любую его команду. Малейшее движение руки охотника — и собака меняет направление своего поиска, темп хода и ловко использует слабое течение воздуха, несущего запах маленького куличка, затаившегося в траве.

Запах этот очаровывает собаку, сковывает ее волю и заставляет замереть перед птицей в красивой позе на стойке. Предмет ее исканий — длинноногий куличок где-то совсем рядом. Собака дрожит от страсти, и, кажется, ничто не может заставить ее сделать еще один шаг. Своих сил у собаки на этот шаг не хватит. Но хозяин ее тихо командует «вперед», и условный рефлекс, выработанный дрессировкой, делает свое дело.

Собака переступает невидимую запретную грань, и птица взлетает.

Здесь все красиво!

Все на глазах охотника, все подчинено его воле, все выполняется по его желанию.

Но есть и другие охоты, не менее интересные, органически связанные с красотою наших русских лесов.

В осенний листопад призывно гудит охотничий рог. Звук этого рога гармоничен краскам осенней природы и заливистому голосу русской гончей. Кто из охотников может равнодушно слушать эту дивную мелодию осенней охоты с гончими? У кого не сожмется сердце при нетерпеливом взлаивании собаки, возбудившей зверя? Эти звуки даже не лай — это песня. Недаром же Н. А. Некрасов, описывая переживания охотника с гончими, так высоко ценил музыку этой охоты! Особенно красивы голоса гончих, подобранные по силе и тембру звучания. Певуче и настойчиво гудят они в поредевшем лесу и будят тишину осеннего утра.

И сами гончие, и охоты с ними — хороши. Уж не им ли отдаст предпочтение начинающий молодой охотник?

Однако не стоит спешить с окончательным выводом. Перед глазами встают иные воспоминания, иные картины.

Вот спаниель, этот миниатюрный, напоминающий крапчатого сеттера пес, выносит из воды убитую крякву. Собака торопится, с трудом преодолевает заросли болотных трав и кладет к ногам хозяина добычу.

Вот глухой подземный лай фокса. Покрытая глинистой пылью собака отважно борется под землей с лисицей. Трудное это дело. Ведь зверь у себя дома, где ему знаком каждый поворот норы и каждый ее уклон. В абсолютной темноте идет борьба собаки со зверем, и темп ее все нарастает. Наконец охотник слышит стук локотков собаки о дно норы, и она, задом вылезая на поверхность, тянет за собой безжизненное тело лисицы.

А как красива охота с борзыми в широких просторах наших степей!

Как хороша охота с легашом в лесу!

Вопрос, что же лучше, несомненно, возникает у молодого охотника, но ответить на него не сможет ни он сам, поддавшийся свежести и силе впечатлений, ни кто-либо другой из опытных, старых охотников. Редко встречаются люди, признающие только какой-нибудь один вид охоты. Чаще всего они — случайные в охоте, мало интересующиеся ею.

Для настоящего охотника, преданного этой страсти, все охоты хороши и все в той или иной степени интересны.

Увлеченный различными видами охот, молодой охотник должен подумать о выборе собаки. Прежде чем остановиться на какой-то породе, ему следует учесть и свои возможности в самой охоте, и характер охотничьих угодий, в которых он бывает. Легче решается вопрос в тех случаях, когда охота ограничивается каким-либо одним ее видом. Тут, как говорится, и спорить нечего. Но если есть возможность много и разнообразно охотиться, то о выборе собаки надо серьезно поразмыслить.

Конечно, можно иметь не одну, а несколько собак разных пород, и в разные сезоны по очереди их использовать. Но это, во-первых, дорого, во-вторых, часто отсутствуют условия для содержания нескольких собак, а в-третьих, натаска их требует очень много времени.

Что же делать? Остановиться на каком-то одном способе охоты или найти такую собаку, которая может работать в любой обстановке, в любом сезоне и почти по всем видам нашей охотничьей фауны. Невольно возникает вопрос: неужели есть такие собаки? Возможно ли это вообще?

Да. Это вполне возможно, и собаки такие есть.

Не ищите их среди мудрых иностранных пород. Это не фоксы, не эрдельтерьеры, не курцхаары, не спаниели, не лавераки и ирландцы и не пойнтеры. Это чисто русские охотничьи собаки — лайки, или, как их зовут в народе, остроушки.

Эта порода, обладающая ценнейшими универсальными качествами, заслужила симпатию многих охотников-спортсменов.

Сейчас отпала необходимость ввозить лаек с далекого севера и северо-востока. В нашем крае много хороших лаек, дипломированных и на выставках, и на полевых испытаниях.

Какое удивительное «открытие» сделал я, начав охотиться с хорошей лайкой, давшей мне возможность увидеть воплощенную мечту своей юности! Эта собака, сочетавшая огромное мастерство в работе с выносливостью, имела буквально сказочные чутье и слух, ум и мягкий характер, податливость к дрессировке и страсть к разным видам охоты.