Мой друг тролль (сборник)
Шрифт:
Селгарин вздохнул с облегчением, заулыбался.
А вот Кате улыбаться не хотелось. Беловолосый пробудил в ней подозрения, которые рассеяла было Карина. «Человек, от которого зависит все ее будущее», показался Кате неприятным, более того – опасным.
«Ни за какие коврижки не стану на него работать, – подумала она. – Выступлю – и сразу уеду к Лейке. Потеряю работу у Сережкиного папаши, из мансарды меня выставят… Ну и пусть. В милицию пусть тоже вызывают. Чего я вообще испугалась? Никто мне ничего не сделает! (В этот момент
За барочной дверью раздалась музыкальная трель.
– Пора! – спохватился Селгарин. – Как только раскроются двери – идите!
Беловолосый обернулся к Кате и по-волчьи улыбнулся. Зубы у него были такие же мелкие и острые, как у Селгарина. И сходство между ними было явное. Ах да, они же родственники…
– Дай мне руку, девица.
Катя беспомощно оглянулась на Селгарина. Тот протянул ей букет и ободряюще улыбнулся. Беловолосый крепко взял Катю за руку. Тепла в этой руке было не больше, чем в наручниках.
– Но я даже сценария не знаю… – пробормотала Катя.
– Просто молчи, – сказал беловолосый, стиснув ее руку. – Молчи и делай то, что тебе велят.
За дверями заиграла музыка, и обе створки медленно распахнулись.
Катя запнулась на пороге. Такого она увидеть не ожидала. Дальние стены зала расплывались в дымке. Пахло можжевельником и лесным костром. Все окна были открыты, и мутный воздух казался кровавым в лучах заходящего солнца. В дальнем конце зала мигал огонек. Кто-то негромко наигрывал на флейте. Катя не увидела музыканта и решила, что это запись. В багровом тумане виднелось что-то темное, вроде арки.
Сперва Кате показалось, что зал пуст. Но когда беловолосый ввел ее внутрь, она поняла, что ошибалась. Люди стояли вдоль стен. Кресел или стульев в зале не было. При появлении Кати и беловолосого присутствующие не стали приветствовать их, как обычно приветствуют главных персонажей представления: ни хлопков, ни возгласов, лишь приглушенное «ах» – словно они все вздохнули одновременно. Почти все присутствующие были молоды, кое-кто показался Кате знакомым. Она увидела Итлинн. Та, не отрываясь, смотрела на беловолосого. Все смотрели только на него – Кати словно не существовало. И как смотрели! Восторженно, со слезами на глазах, кто-то всхлипнул…
Беловолосый хмырь держался непринужденно и высокомерно – как рок-звезда.
Нет, Катя ошиблась. Четверо из присутствующих не взирали на беловолосого, будто на икону. Три молодца в форме секьюрити. И Карина. Она смотрела на Катю. Кате показалось, что Карина плачет. Или это – от дыма?
Селгарин, как призрак, бесшумно появился из дымки, вскинул руку. Внимание зрителей немедленно переключилось на его.
– Приветствую вас, Дети Ши! – провозгласил он. Толпа ответила замирающим стоном и дружно согнулась в низком поклоне.
Катя снова споткнулась.
– Дети Ши! – прошептала она.
– Что? – спросил ее спутник.
– Это Дети Ши!
– Да, – согласился беловолосый. – Что тебя смущает?
– Но почему они вам поклоняются?
– Кому же им еще поклоняться? – удивился беловолосый. – Мы ведь и есть Ши.
Катя остановилась и сердито посмотрела в лицо спутника.
– Это не модельное шоу! – прошипела она. – Вы меня обманули! Отпустите меня немедленно! Я не желаю в этом…
Беловолосый с такой силой сжал Катину руку, что она вскрикнула.
– Замолчи, – негромко произнес он, глядя на Катю страшными белесыми глазами. Катя испугалась. Она вдруг поняла, что этот человек способен сделать с ней все что угодно, даже убить.
– Сюда, сюда, – сбоку возник Селгарин. – Проходите здесь… между огнями… чтобы на девушку не падала ничья тень…
Беловолосый вывел Катю на середину зала. Несмотря на разъедающий глаза дым, теперь можно было разглядеть и жаровни с тлеющими углями, и хрупкую, оплетенную плющом арку, и чашу из красноватого металла на полу перед зелеными воротами. За воротами Катя разглядела некое подобие зимнего сада. Оттуда доносилось журчание. Фонтан?
Селгарин махнул рукой, и музыка смолкла. Тишина нарушалась только потрескиванием углей в жаровнях, плеском воды и взволнованным дыханием публики.
– Дети мои! – заговорил Селгарин звучным высоким голосом. – Сегодня для всех нас знаменательный день – единственный день в году, когда мы взываем к силам, доступным только Ши, и совершаем великий, страшный и таинственный обряд Обновления… Нет на свете ничего более прекрасного и потрясающего, чем прикосновение к корням бытия, истокам миров…
Искоса взглянув на беловолосого, Катя увидела, что его рот кривит презрительная усмешка.
– Кто такие Ши? – прошептала она.
– Я, он, – последовал лаконичный ответ.
– Духи природы, что ли?
Беловолосый хмыкнул:
– Мы – истинные Туат’ха’Данаанн. Но людям дозволено именовать нас… – Он произнес шипяще-свистящее слово, прозвучавшее примерно как «сидхи».
Слово показалось Кате знакомым.
– Это значит – народ холмов, – перевел беловолосый с надменным смешком.
– Сиды? – переспросила она.
Значит, вот кого искал Карлссон!
– У тебя скверное произношение, – проворчал беловолосый.
Катя замолчала. Она обдумывала новость, а Селгарин тем временем вещал. Боже, а она ему так доверяла!
– …И повернуть время вспять! – звенел его голос. – Вам, присутствующим здесь, выпала честь стать свидетелями… Еще ни один смертный…
– Вы – эльфы? – спросила она через несколько минут.
– Так нас тоже называли.
«Эльфы! С ума сойти! Настоящие эльфы! Если только он не врет…»