Мой дядя - чиновник
Шрифт:
— Вам, должно быть, известно… А если неизвестно, то знайте: я женюсь.
Дон Матео рассмеялся.
— Нет, это не шутка, и я объявляю вам это со всей официальностью.
Лицо секретаря приняло серьёзное выражение: по правде говоря, известие произвело на него то же действие, что и на кучера Виктора. Лукавый дон Матео мгновенно сообразил, какое сильное влияние окажет женщина на его любимого и столь послушного ученика. Она в какой-то степени непременно умалит авторитет ментора и секретаря его превосходительства графа Ковео.
— О
— Да так — ни о чём… Мне кажется, вы поступаете правильно.
— Но вы ещё не знаете самого главного.
Дон Матео побледнел. Он вообразил, что граф уже женился и теперь просто подсмеивается над ним.
— А что же самое главное? — пробормотал он.
— А то, что у меня ещё нет невесты.
Это признание не слишком утешило дона Матео: он превосходно знал, что стоит сеньору графу Ковео всерьёз высказать желание жениться, как он, благодаря своему высокому положению и богатству, тотчас же найдёт себе самую выгодную партию.
— Ну, что скажете? Я вижу, вы о чём-то усиленно размышляете, дон Матео, — вновь заговорил граф. — Бьюсь об заклад, что вы уже прикидываете, какая невеста подошла бы мне лучше всего.
То был луч света, блеснувший для добрейшего секретаря; в тот же миг в его уме возникли тысячи соображений, преисполнивших дона Матео гордости за свою проницательность и хитрость; глаза его засверкали, как у кота в темноте.
— Красивая… Даже очень красивая… С деньгами… Много денег… — пробормотал архиплут, притворяясь, будто по рассеянности заговорил сам с собой.
— Что вы сказали, дон Матео? Вот такая, именно такая невеста мне и подходит.
— Да, но… — замялся секретарь, словно спохватившись.
— Что «но»?
— Но, может быть, ты, дорогой мой, ей не подойдёшь.
— Это почему же?
— Потому что я — то ей не подошёл!
— Послушайте, дои Матео! — громко расхохотался граф. — И вы не шутите?
— Конечно!
Граф снова безудержно рассмеялся и продолжал:
— Ах, дон Матео, да ведь вы уже совсем старик и к тому же некрасивы. Будьте же поскромнее! Не понимаю, как это вы можете серьёзно предполагать, что девушка не полюбит меня, раз она не ответила на вашу любовь.
— Довольно, сеньор граф! Я вижу, что сегодня с вами невозможно разговаривать, а у меня дела, — пробормотал уязвлённый дон Матео, порываясь уйти.
Граф измерил взглядом нескладную долговязую фигуру своего секретаря и, с трудом сдерживая смех, попросил его не сердиться и сесть на место.
Дон Матео подчинился и опять заговорил с графом па «ты». Следует заметить, что дон Матео не отваживался сказать «ты» своему прежнему ученику и нынешнему вельможному начальнику, когда видел, что тот хмурит брови. Граф со своей стороны, никогда не обращался к Матео на «ты», но, несмотря на это, позволял себе шутить с ним, пожалуй, гораздо фамильярнее, чем шутят с человеком, с которым говорят на «ты».
— Вот что, дон Матео, расскажите-ка
— Хорошо, мой дорогой ученик, но в другой раз, а сейчас лучше переменить тему, — отвечал дон Матео.
— Ну, нет! Рассказывайте, да откровенно, а я обещаю вам выслушать вас со всей серьёзностью.
Едва речь заходила о любовных похождениях дона Матео, как он начисто лишался всей своей хитрости, тщеславия и гордости. Когда бывший учитель рассказывал о проделках и уловках, к которым он прибегал, обольщая девушек, его гримасы, наполовину беззубый, шамкающий рот и слезящиеся, окружённые морщинами глаза производили на редкость комическое впечатление.
Душа его при этом молодела, а кожа оставалась прежней; поэтому несоответствие между воображаемыми победами и реальной возможностью добиться их слишком бросалось в глаза. Дон Матео напоминал в таких случаях старую обезьяну, пытающуюся расколоть твёрдый орех: он изгибался, прыгал, втягивал голову в плечи, размахивал руками, а по его манишке и жилету то и дело стекали капли густой слюны. Тем не менее он поведал графу о своих похождениях с такой непринуждённостью, словно разговаривал сам с собой.
— С тех пор как я приехал на остров, — начал он, — я пытался найти себе подходящую девушку, то есть красивую и при деньгах: такой брак непременно будет счастливым… При моём положении, с моими знакомствами, связями и характером женщина, вышедшая за меня замуж, играла бы заметную роль в обществе. Во мне она нашла бы супруга, какого не часто встретишь: рассудительного, опытного, серьёзного, уважаемого и к тому же истинно талантливого, что особенно редко в этих краях, где полным-полно пустоголовых фантазёров. По-моему, я рассуждаю правильно?
— Безусловно, — чистосердечно подтвердил граф.
Дон Матео продолжал:
— Но я не женился… Вот сейчас ты поймёшь, как оно бывает! Я отверг много отличных партий, потому что хочу сломить гордыню неблагодарного и кокетливого существа, за которым я сейчас ухаживаю. Я возбудил жестокую ревность у многих других девушек и внушил немалую зависть мужчинам, но не об этом сейчас речь. Эта женщина изящна, красива, образованна, скромна и очень богата, — словом, создана для меня.
Граф сгорал от нетерпения, слушая, как дон Матео перечисляет достоинства красавицы, чьё сердце он собирался покорить.
— Впрочем, — продолжал секретарь, — мне уже не так важно добиться благосклонности этой девчонки. Довольно и того, что она меня отвергла: когда-нибудь она об этом полелеет. Вместе с тем мне кажется, что я краду у других женщин и у самого себя то время, которое трачу на ухаживание за пей.
— А как её зовут? — спросил граф.
— Разве в имени дело! Поверишь ли, мне никогда и в голову не приходило узнать, как её зовут.
— А не обманываетесь ли вы, дон Матео?
— Не понимаю. В чём обманываюсь?