Мой фантастический мир
Шрифт:
Из перерожденческих мыслей меня вырвал Имкус.
— Все, идем, — потянувшись, сказал он. — До захода солнца надо добраться до Машинариума. Переночуем уже там. Может, даже девочек найдем.
— Девочек? — навострил уши я.
— Конечно. Среди ботов есть такие красавицы цыпочки — ух! Они специально создавались для людских… утех. Еще до времен резервации. Вот и после нее сюда попало… несколько. В общем, сам увидишь.
Приободренный такой славной перспективой, я не поплелся за звероловом, а почти побежал. Вприпрыжку! Да уж, человеком в большинстве случаев двигают не мысли, а гормоны.
Все, горные вершины окончательно заслонили небо. Широкая дорога превратилась в узкую тропинку-серпантин. Имкус утверждал, что это самый быстрый, да и единственный, путь добраться до равнины роботов. Приходилось верить.
— Готовься, — шептал мне зверолов. Находясь среди каменных стен, невольно начинаешь говорить тише. — Скоро подойдем к главным воротам.
Я промолчал, ограничившись кивком, и последовал за Имкусом дальше.
Вскоре под ногами стала чавкать грязь. Это было удивительно, откуда взяться этой чаче на почти стометровой высоте (над уровнем моря). Но так как зверолов не проявлял тревоги, то и я чавкал по жиже более-менее бодро.
Однако уже спустя сотню метров идти стало практически невозможно. Грязь добралась уже выше колен, и передвигать ноги теперь было… проблематично. Жидкая мастика забилась в ботинки и испачкала штаны. Но делать было нечего, да и уже поздно. Вперед и только вперед!
Забурившись в эту лужу по пояс остановился и Имкус.
— И что теперь? — спросил его я. — Обхода нет?
— Не-а, — помотал головой зверолов, так и оставшись столбом стоять уже по грудь в чаче.
По грудь?! А ведь еще минуту назад в этом месте было по пояс. Что происходит?
А творилось вопиющее безобразие. Обычная грязюка превратилась в зыбучий песок и теперь медленно утягивала нас все глубже и глубже.
Я матюгнулся и начал истерически вырываться из липких объятий. А Имкус просто стоял и… зевал.
— Твою мать! Мы же сейчас утонем! — попытался вразумить его я.
Зверолов лишь мило улыбнулся и махнул еще свободной рукой:
— А-а, не кипиши. Все будет в порядке.
— В порядке? Нас засасывает! Что делать?!!!!
— Расслабься и наслаждайся.
От такого предложения я и в правду впал в ступор. Наслаждаться смертью? Такого не может быть даже в Триплее!
Тем временем меня уже всосало по горло, а затем, смачно булькнув, я ушел в грязь с головой.
Вот видимо и конец! И где же туннель со светом? А, вот и он!
Открыв глаза, я с удивлением осознал, что не корчусь в агонии. Хотя мои легкие и не дышали, сейчас, кислорода организму хватало. Уж не знаю, через кожу он, что ли, проникал?
Вокруг была мутная жижа, состоящая… из маленьких металлических паучков, такого мини размера, что я с трудом мог их разглядеть. Передвигаясь с бешеной скоростью, они испускали призрачный свет. Но не то была их главная работа. Цепляясь ножками за мою одежду и кожу, они скребли по ним микрощетками, а после передвигались на новое место.
Так продолжалось около десяти минут, а после… мы просто вынырнули с Имкусом возле массивных ворот. Мутная жижа моментально стекла с нас не оставив и следа, а само болото откатилось назад, за наши спины.
Не соображая, что происходит,
— Что?! Это!? Было?!
Имкус ехидно усмехнулся и тоном лектора произнес:
— Скопления микророботов, чаще называемое «грязевой ванной» — это мера предосторожности ботов общины. Попадая извне, все гости Машинариума несут на себе частицы грязи и микробов. В том числе и особую разновидность бактерии — «металлического падальщика», питающегося металлом и крайне вредного для всех роботов. Именно поэтому перед входом в долину все путники проходят процесс очищения от любого загрязнения. Именно это сейчас с нами и произошло.
Я мигнул раз, второй. С детства не переношу заумные фразы! Столько слов и все поставлены в определенной четкой последовательности, но так, что фиг уследишь за сутью.
— Но ты мог бы хотя бы предупредить! — обозлился я. — Я же уже с жизнью попрощался!
— А-а! — отмахнулся зверолов. — Это не суть важно!
Я просто оторопел от такой наглости и тут до меня, наконец, дошло — парнишка издевается надомной! Что ж, мы это запомним… будет и на нашей улице праздник!
— Смейся, смейся, — пробурчал я. — Я и к тебе найду подход. Вот только дай мне понять, что я могу делать в этом мире (имеется в виду сила создателя) и я тебе припомню… твои розыгрыши.
Видимо вид у меня был более чем убедительным и мрачным. Имкус сглотнул и поспешил извиниться. Я же состроил гневную рожу и протянул:
— П-о-з-д-н-о!
Зверолов еще раз сглотнул и ссутулился. Хе-хе, наш негласный счет стал: 1:1.
— Расслабься, я пошутил! — таки «смилостивился» я.
Имкус фыркнул, но по его глазам стало видно — пареньку сильно полегчало. М-да, впредь с такими шутками надо быть поосторожнее, ведь и вправду неизвестно что я могу в Триплее… натворить. А человек, не познавший собственную силу — оружие более разрушительное, чем атомная бомба! И в первую очередь для самого себя.
Позади нас была узкая тропа, «обрамленная» стенами из камня, там же чуть подсвечивала гладь «грязевой ванны». По бокам вздымались мраморно серые обелиски, а вперед путь перекрывали створки десятиметровых просто обалденно могучих ворот. У последних, надо отметить, не было ни ручки, ни звонка. Как нам попасть за эти непробиваемые створки стоило только догадываться.
Чувствуя себя немного не в своей тарелке из-за инцидента с Имкусом (я, кажется, несколько обидел паренька, хоть тот и сам виноват!) я решил пойти на мировую, как ни как он мой единственный знакомый в этой вселенной, да и товарищ, судя по всему, он отличный. В общем, до извинений я не опустился, а просто заговорил, дабы разрядить обстановку:
— Слушай, Имкус, а как мы пройдем через ворота? Думаю заклинания типа «сим-сим» — здесь не работают.
Зверолов откликнулся почти моментально. Уж не знаю, что творилось в его голове, но обиды на меня он не держал, и я был ему за это благодарен.
— Нам стоит лишь в плотную приблизиться к вратам, — пояснил он, поглаживая кошара (где тот был в момент «грязевой чистки» я не знаю). — А там створки раздадутся сами собой. Автоматика, однако!
Неожиданно зверолов замолк и прислушался к чему-то одному ему ведомому.