Мой французский вояж
Шрифт:
Теперь мы ехали очень долго. И остановились в каком-то новом районе. Обычные типовые дома, детская площадка. Народу на улице почти нет. Так, отдельные прохожие вдалеке. Мы расплатились и вышли.
Василий неуверенно пошел вдоль подъездов, пока не нашел нужный. Мы поднялись в лифте на шестой этаж. Осмотрелись, повернули направо и постучали в деревянную, окрашенную дверь с номером «114».
Открыл дверь высокий стройный парень, лет тридцати с небольшим, в старых джинсах и футболке навыпуск. Хоть он был без очков, но мне почему-то показалось, что он близорук. Русые, слегка взлохмаченные волосы, как
– Привет, Сергей, – строго сказал Василий Никанорович.
– Вы ко мне? – Недоуменно посмотрел он на нас.
Наверное, точно близорукий, подумала я, а то бы еще больше удивился. Ползунов в дамском платье и шляпке все меньше тянул на существо женского пола. Щетина к вечеру уже явно стала бросаться в глаза.
Василий снял шляпу.
У бедного парня челюсть отвалилась и гулко стукнулась об пол.
– Вы? – обалдело выдавил он.
– Нечего здесь стоять, – по-хозяйски распорядился мой спутник. – Проходи, – подтолкнул он меня.
Я вошла в квартиру. Дверь за нами закрылась.
Квартира, похоже, была двухкомнатная. Первая комната – гостиная, она же кухня, она же столовая, она же прихожая. Довольно просторно, чисто, но как-то голо и неуютно. Сразу видно, мужик живет один.
Ни подушечек, ни салфеточек, ни картин на стенах, ни безделушек на полках. Сплошной функционализм. Судя по порядку, парень был явно чистюля.
Небольшая кухня отделялась от гостиной обеденным столом с шестью стульями. Зачем ему столько? Судя по обстановке, гостей он принимать не любил. В гостиной стоял простой голубой диван. Наверное из ИКЕИ, телевизор, еще какая-то аппаратура, журнальный стол и кресло. Но любимым местом в доме для хозяина явно был компьютерный стол. Здесь чувствовалась жизнь.
Дискеты, банка с пивом, какие-то журналы, кепка, бутерброды на тарелке. Увлечения Сергея вопросов не вызывали.
Из гостиной еще одна дверь. Она была полуприкрыта и там угадывалась спальня.
Пока я осматривалась, парень пришел в себя.
– Василий Никанорович? Вы откуда? Что-нибудь случилось? В таком виде?
– Случилось. Дай сначала во что-нибудь переодеться.
– Да, да, я сейчас, – засуетился Сергей. Пока он бегал в спальню, поискать что-нибудь подходящее для превосходящего его вдвое по ширине Ползунова, я спросила:
– А кто это?
– Мой знакомый. Однажды я выручил его из очень сложной ситуации. Не бойся, ему можно доверять. Он что-то вроде моего резидента в Париже, – пошутил он.
Вошел Сергей и протянул Василию Никаноровичу вытянутые спортивные штаны неопределенного размера и потерявшую форму черную футболку.
Пробегав сутки в юбке и бюстгальтере, миллионер привередничать не стал, а быстро пошел переодеваться.
Мы с Сергеем сидели в гостиной и вежливо улыбались друг другу. Напряжение нарастало. Парень, видно, не решался заговорить, боясь попасть впросак. А мне, как назло, не приходило на ум ни одной безобидной светской темы.
Наконец появился Василий. Черная футболка плотно обтянула его мощный торс. Штаны трещали на заднице. И все-таки он явно был доволен собой.
– Ну как? – бодро спросил он.
– Волшебно, – неискренне улыбнулась я.
Сергей от комментариев воздержался.
– Вы, наверное, голодные? Может, вас покормить с дороги? – опомнился гостеприимный хозяин.
– Да. Давай сваргань что-нибудь.
Парень включил чайник и открыл холодильник. Этого следовало ожидать – банки с пивом, кетчуп, кусочек заплесневелого сыра, что-то в миске, источающее запах гниения, и пара сморщенных огурцов. Он озадаченно поморгал.
Похоже, пора подключаться. Я встала с дивана и пошла на кухню.
– У тебя макароны есть?
– Да, кажется, были, – обрадовался незадачливый кулинар.
– Давай.
Через минуту мне вручили пачку итальянских спагетти.
– Консервы какие-нибудь есть?
– Сейчас. – На поиски ушло еще минуты три.
В итоге методичного осмотра кухни была найдена четырехсотграммовая банка каких-то овощей. Русской аннотации на ней, естественно, не было.
Выяснив с помощью Сергея, что это овощное рагу и уточнив его состав – лук, чеснок, томаты, перец, цукини и какие-то травы, я убедилась в его пригодности. К счастью, срок хранения еще не вышел. Поставив кастрюлю на огонь, я вывалила рагу на сковородку. Ужин будет итальянским.
Когда я выложила спагетти на тарелки и от души навалила всем овощей, мы уселись за стол. Я пила чай, мужчины – пиво. Никак не могу понять, что люди находят в этом напитке. У меня он вызывает устойчивое отвращение.
Когда мы, отужинав, расслабленно развалились на своих стульях – ужин, к слову, удался на славу, – Василий весело потер руки и, подмигнув мне, сказал:
– Ну что, пора и баиньки. Вон у тебя уже глаза слипаются.
– У кого, у меня? – вскинулась я возмущенно.
– Ну, еще бы! Такой тяжелый день! Сережа, постели даме. – И он кивнул головой в сторону спальни.
Ага, секретничать без меня собрались. Как в тачке кататься, так и я сгодилась, а как дела обсуждать, так меня за борт.
Видя, как я полыхаю гневом, этот гнусный интриган миролюбиво сказал:
– Юль, ну чего тебе с нами мучаться? Сейчас я буду пересказывать Сергею наши приключения, потом попробую найти одного надежного человечка в России, и тоже спать пойдем. Иди, иди, тебе отдыхать надо. Если что интересное случится, ты первая узнаешь. Обещаю.
Врет, сразу решила я. Но тут меня посетила интересная мысль. Что переть, как баран на новые ворота? Куда проще покладисто пойти спать, а потом спокойненько подслушать из-за двери. Для удобства надо прихватить стакан. Вполне возможно, что так я даже больше узнаю.
– Ладно уж, – на всякий случай насупившись, буркнула я. Кажется, поверил.
В спальне Сергей заканчивал застилать широченную кровать.
– Вот, пожалуйста, он чистый, и полотенца. – Он протянул мне огромный махровый халат и стопку свежих полотенец. Ну просто отель класса люкс! – Спокойной ночи.
Вышел и тактично закрыл за собой дверь.
Расстегнув сумку, я вытащила оттуда свежее белье и зубную щетку. И пошла в душ. Встав под теплые струи воды, я испытала такое блаженство, что даже зажмурилась от счастья. Ни дайвинг на коралловых рифах, ни вид водопада Виктория никогда не порадуют ни одного туриста так, как обычный теплый душ радует человека, который целых три дня не имел возможности помыться.