Мой гарем
Шрифт:
Голая хрупкая маленькая девушка в таких толстых носках выглядела неопрятно, как бродяжка. Мануэль всегда говорил «Ты подмерзаешься», и ей вечно хотелось его поправить — нужно говорить «ты мерзнешь», но из-за того, что Мануэль был родом из Рейнской области, он точно «подмерзался», и тут уж ничего не поделаешь. И потом — он был прав. Она всегда мерзла, даже летом. Где-то она читала, что женщины мерзнут чаще мужчин, потому что у них кожа нежнее. Скорее всего, это связано с тем, что в каменном веке мужчинам долго приходилось бегать босиком, пока они не забьют мамонта. Для недолгих походов за ягодами
Иногда, подумала Лотта, он рассуждает так, словно ему отсасывают прямо сейчас, но вслух этого не произнесла, она по-своему его любила.
— Может, я согреюсь, если мы спустимся в бар, — сказала она, шаря рукой по полу в поисках трусиков.
Но внизу Лотта опять принялась переминаться с ноги на ногу. Ей казалось, что на уровне коленей отопление гостиницы просто перестает работать. Девушка-бармен уже довольно долго наблюдала за дурашливой парочкой. Мануэль столько шутил про эскимосов и способы любовных игр, когда у тебя мерзнут ноги, что молодая негритянка, смешивавшая за стойкой коктейли, улыбнулась Лотте:
— Может быть, вам принести глинтвейна, чтобы вы… Она наклонилась так, что оба смогли заглянуть в ее глубокое декольте, и сказала, что эта проблема ей знакома. Она даже придумала несколько приемов, чтобы согреться.
— Нужно ускорить кровообращение, — сказала она. — Кроме того, — в ее голосе зазвучали гортанные нотки, которые сразу же понравились Лотте, — несколько прикосновений, и все как рукой снимет. Если хотите, я могу вам показать эти приемы в вашем номере. Я скоро освобождаюсь. Такой милой паре я помогу с радостью…
Лотте почему-то сразу стало ясно, что красавица негритянка говорит не о массаже ног. Она взглянула на Мануэля и догадалась, что он тоже это понял. Иногда мозги у него работали поразительно хорошо.
Он неуверенно протянул:
— Да, если вы думаете… что ты думаешь, солнышко… ну… я думаю…
Лотта застонала. Понять-то он понял, но вот работа речевого аппарата у него оставляла желать лучшего.
— Ну конечно, — сказала она и широко улыбнулась девушке-бармену.
В темной комнате женщина задернула занавески, направила свет настольной лампы на кровать, поставила два стула у изголовья и жестом предложила Лотте поудобнее устраиваться в подушках. Они с Мануэлем сели на стулья. Негритянка взяла свечу в руки и хрипло прошептала:
— А теперь — раздевайтесь.
Голос у нее уже не был обходительным, а стал очень решительным, она почти приказывала.
Лотта, которая обычно не позволяла собой командовать, вдруг пришла от этого в восхищение. Она взглянула на Мануэля, который тоже с интересом посмотрел на нее. В конце концов они оба повиновались. Она лежала голой перед своим мужем и этой негритянкой.
— Раздвинь ноги, — сказала она, а когда Лотта послушалась, продолжила: — Ласкай себя.
Мануэль откашлялся. Он занимался с Лоттой сексом в вагоне метро между остановками, в супружеской постели своих родителей и в порнокинотеатре, где по меньшей мере один сосед Должен был что-то
— А ты, — Сказала негритянка Мануэлю, который беспокойно ерзал на своем стуле, — встань на колени у кровати и возьми ее ногу в ладонь.
Он упал на колени, как пастух, приносящий дары Иисусу, во время рождественской постановки. Лотта решила предоставить ему свободу действий и закрыла глаза.
— А теперь пососи ее большой палец. Сперва ты должен коснуться его дыханием. Затем Проведи по нему языком, а потом возьми его в рот и соси. Другие пальцы ты при этом должен массировать.
Лотта слегка вздрогнула, потому что ей было щекотно, но вскоре начала получать удовольствие.
— А ты ласкай свой клитор. То, что ты уже вся потекла, я и отсюда вижу.
Лотта начала кончиком пальца ласкать свою промежность, когда негритянка низким голосом спросила у Мануэля, согрелись ли пальцы. Он отрицательно покачал головой. Женщина встала со своего наблюдательного поста и подошла к нему. Она наклонила свечу, и две горячие капли воска упали на руку Мануэля. Он застонал, но не сопротивлялся. Девушка поднесла свечу к ноге Лотты и капнула горячим воском на подъем ее ноги, потом на косточку, на голень, на внутреннюю часть бедра, и в конце концов на лобок и на грудь, сперва с большого расстояния, а потом так близко, что Лотта чувствовала тепло пламени. Она Громко застонала. Женщина села рядом. Лотта замерла, почувствовав на своей руке чужую, теплую, нежную и очень уверенную. Негритянка провела пальцами по ее лобку, а потом пальцы скользнули глубже.
— Внимательно смотри, что я делаю, — прошептала женщина Мануэлю. — Смотри, как я довожу твою жену до оргазма, как мои пальцы скользят у нее между ног. — И почти милостиво: — Сейчас тоже можешь кончить.
Мануэль начал мастурбировать, уставившись остекленевшими глазами на черную руку, двигавшуюся на лобке Лотты. Он кончил с долгим стоном. Услышав это, Лотта тоже приготовилась к пику. Когда она снова открыла глаза, ей и в самом деле стало тепло. Везде.
Девушка из бара сверкнула белозубой улыбкой из рекламы.
— Вам нравится, когда вам говорят, что делать, правда?
Лотта промолчала.
— У меня есть парень, который очень хорошо в этом разбирается. Вы его вдохновите. И у него прекрасные идеи, действительно замечательные и по-настоящему эротичные. Вам понравится. Я тоже ему повинуюсь. Ну что, завтра вечером здесь?
Лотта с Мануэлем переглянулись, в их взглядах сквозило согласие.
— В девять, — сказала Лотта, и девушка ушла.
Они шли по извилистым закоулкам крошечной соседней деревни. Когда Мануэль взял чемодан у жены и протянул ей руку, Лотта поняла, почему они с Мануэлем вместе. Самым лучшим в их отношениях было понимание с первого взгляда. Вот поэтому он спокойно мог говорить, например, о северных оленях. В гостинице они сказали, что из-за работы им придется прервать медовый месяц. Слава богу, девушка из бара не повстречалась, когда они грузили багаж в автомобиль, чтобы поехать в другую деревню. Они остановились перед маленьким пансионом, в котором, казалось, было отличное отопление. Лотта прижалась к нему и сказала: