Мой герой
Шрифт:
Неожиданно на лице Джо-Энн заиграла широкая улыбка.
– Ты знаешь поговорку: первый и второй – разочарование, а третий – очарование. Паркер Дейвидсон и в самом деле очарователен. Ладно, потолкуем вечером.
Взмахнув рукой в знак прощального приветствия, подруга повернулась и быстро исчезла в толпе.
Ближе к обеденному перерыву Бейли убедилась в том, что нынешний день несет ей одни неудачи. То куда-то засунула папку с важными документами, то случайно разъединила клиента, говорившего по телефону, то потратила целых два часа на составление краткого описания дела для защитника, а затем – и это было хуже всего – нажала не ту клавишу компьютера и стерла из памяти весь документ. После фиаско с компьютером она решила чуть раньше положенного сделать перерыв на ленч и пешей прогулкой погасить накопившееся раздражение.
Чисто случайно или движимая подсознательным намерением – она не могла решить, что это было, – но Бейли оказалась перед зданием, где работал Паркер.
Некоторое время она в нерешительности смотрела на него. Так хотелось спросить, что Паркер подразумевал под словами о потере любимого человека. Либо она немедленно сделает это, либо вторую половину дня проведет, вводя своего начальника в гнев и досаждая важным клиентам своей неуклюжестью.
И все-таки Паркер ее разочаровал. Как он мог вот так просто уйти и ничего не объяснить? Это несправедливо; в конце концов, сам с готовностью слушал унизительные подробности ее интимной жизни, а вот поделиться своей болью не захотел…
Розанна Снайдер, секретарша фирмы, оживилась, увидев входящую Бейли.
– О, мисс Йорк, очень приятно видеть вас снова!
– Спасибо, – ответила Бейли на столь теплое приветствие.
– Мистер Дейвидсон ожидает вас? – Секретарша полистала страницы своего блокнота. – Я очень сожалею, но…
– Нет, нет, – перебила ее Бейли, подходя ближе к ее столу. – Я даже не знала, у себя ли Паркер.
– У себя, и я уверена, он будет очень рад вас видеть. Пожалуйста, проходите, а я его извещу. Вы ведь знаете, как пройти, не так ли? – Секретарша крутанулась на стуле и указала в сторону длинного коридора. – Последняя дверь налево.
Бейли замешкалась. Не совершает ли она непоправимую ошибку, явившись сюда без всякого приглашения? Может, уйти потихоньку? И ушла бы, если бы Розанна в эту минуту не объявила о ее приходе по устройству внутренней связи.
Прежде чем Бейли успела как-то отреагировать, дверь кабинета Паркера распахнулась, и он замер на пороге, засунув руки в карманы и прислонившись к дверной раме, словно ждал ее прихода все утро и удивлялся, почему она так долго не появляется.
Собравшись с духом, Бейли направилась к нему. Пропустив ее вперед, Паркер закрыл за нею дверь. Снова, как и в первый раз, ее поразил замечательный вид залива, но она не позволила себе отвлечься на посторонние вещи. Цель прихода заключалась в ином.
– Это неожиданный сюрприз, – сказал Паркер.
Нервы Бейли были так напряжены, что ее голос прозвучал громче, чем она того хотела:
– С вашей стороны это нечестно.
– То, что я вас поцеловал? Послушайте, Бейли, неужели так уж необходимо снова все ворошить? Вы должны прекратить обманывать себя, вот и все.
– Я не могла сегодня работать, все пошло насмарку, – сказала она, сжимая кулаки, – и это не имеет ничего общего с нашим поцелуем.
– Вот как? Не имеет ничего общего?
Она без сил опустилась в кресло.
– Из-за вас я втоптала свою гордость в грязь.
Словно ничего не понимая, он молча смотрел на нее.
– Ну ладно, – призналась Бейли, махнув рукой, – допустим, что я покрасила все в пурпурный цвет.
– Пурпурный?
– Пурпурная проза. Иными словами – напыщенная. – Ее охватило раздражение. Неужели надо объяснять любую мелочь? – Вы считаете, что мне доставило удовольствие рассказывать о своем позоре? Не всякая женщина согласится добровольно извлекать на свет Божий самые унизительные эпизоды из своего прошлого и признаваться в них перед мужчиной. Это, согласитесь, не так легко.
Паркер обошел вокруг стола, уселся в кресло и потер ладонью челюсть.
– Вы имеете в виду разговор о вашем… почти неиспользованном свадебном платье?
– Да! – гневно бросила она в ответ. – Впрочем, мне ничего не стоило поведать вам, как двое – учтите, не один, а двое – мужчин отказались от супружеского союза со мной практически на ступенях алтаря.
Глаза Паркера стали серьезными.
– Понимаю.
– Нет, ничего вы не понимаете, – горячо возразила Бейли, – иначе не ушли бы с такими словами.
– С какими словами?
Она медленно закрыла глаза и вознесла молитву Господу, чтобы дал ей терпения.
– Когда вы уходили, то как-то между прочим упомянули что-то о потере любимого человека. Почему же я могла делиться с вами своим унижением, а вы нет? Посчитали ниже своего достоинства? Вы меня разочаровали и… – Горло сжалось, и Бейли так и не смогла закончить начатой фразы.
Паркер молчал; темные глаза устремлены на нее, выражение лица серьезно.
– Вы правы. Я допустил бестактность, и мне нет прощения.
– Прощение есть, – сухо возразила Бейли.
Как это она не сообразила раньше? Ведь Паркер настоящий мужчина, сильный, гордый… Досадуя на себя, она медленно покачала головой.
– Мне есть прощение? Разве? – недоумевал Паркер.
– Да. Я должна была понять это раньше. У настоящих героев часто возникают трудности, когда им приходится признаваться в своей уязвимости. Очевидно, эта… женщина, которую вы любили, нанесла вам удар, ранила вашу гордость. Поверьте, это нечто, о чем мне известно по личному опыту. Вам не надо ничего объяснять.
Она встала, намереваясь уйти, в глубине души сознавая, что судила о Паркере слишком строго.
– Постойте, Бейли, вы правы, – возразил он. – Вы поделились тем, что таилось в глубинах вашего сердца, и я должен был поступить так же. По отношению к вам я был непростительно несправедлив.
– Возможно, но такой поступок соответствует вашему образу.
После этих слов она бы попрощалась и вышла из кабинета, если бы не боль, внезапно появившаяся в его глазах.
– Я расскажу вам. Так будет честнее. Садитесь.