Мой герой
Шрифт:
– Вы ничего не имеете против, если мы перейдем к событиям этого утра? – спросил он, проявляя явное нетерпение.
– Хорошо, чудесно, я брошу все и перейду к интересующим вас событиям, но тогда вы мало что поймете. – Непонятно, почему у него на лице появилось выражение скучающей незаинтересованности. Ведь сам же настаивал на том, чтобы она начала с самого начала! – Мы с Джо-Энн ехали в вагоне СТС этим утром, и я рассказывала ей, что не справляюсь со своим героем. Видите ли, Майкл – главный герой моего произведения, и у меня с ним очень серьезные проблемы. Сперва он оказался бесчувственным чурбаном, затем я сделала его каким-то занудой. А он должен быть «крутым», но нежным. Сильным и влиятельным, но не очень упрямым. В противном случае у читателя с агрессивным характером может возникнуть желание его придушить. Мне необходимо найти способ сделать образ Майкла более широким, чем в жизни. Но в то же время это должен быть мужчина, в которого любая женщина готова влюбиться и…
– Простите за то, что я снова перебиваю вас, – сказал Паркер, складывая руки на груди и раздраженно притопывая ногой, – но сможете ли вы завершить рассказ прежде, чем закончится год?
– О да. Простите. – Она отметила сарказм в его голосе, но решила быть великодушной и не обращать на это внимания. – Я говорила Джо-Энн, что не смогу узнать своего героя даже в том случае, если он треснет меня по голове, и едва я произнесла эти слова, вы ударили меня своим зонтом. – В тот момент, когда последние слова были произнесены, Бейли поняла, что об этом следовало умолчать.
– Мне больше нравится другая версия, – сказал Паркер с нескрываемым презрением. Покачав головой, он двинулся мимо нее по оживленному тротуару.
– Какая другая версия? – требовательным тоном осведомилась Бейли, следуя позади. Она только излагала факты, как он требовал!
– Та, насчет старого друга семьи. А вот то, что вы писатель-романист…
– Абсолютная правда, – закончила она за него со всем достоинством, на которое была способна. – Вы являетесь героем… ну, не совсем героем, не поймите меня превратно, но в большой степени похожи на моего героя, Майкла. Если честно, вас можно принять за его двойника.
Паркер резко остановился и так же резко повернулся к ней лицом. Презрение в его взоре сменилось выражением чего-то другого, чему Бейли затруднялась найти название.
– Вы были у врача? – спросил он негромко.
– У врача?
– Ну да. Обсуждали эту проблему со специалистом?
Бейли понадобилась целая минута, чтобы понять смысл сказанного. Когда же наконец поняла, то буквально задохнулась от гнева.
– Вы считаете… меня ненормальной… псих-больной, вырвавшейся на свободу?
Он кивнул с серьезным видом.
– Самая нелепая мысль из всех, что мне приходилось слышать в жизни! – Бейли никогда не подвергалась подобным оскорблениям. Паркер Дейвидсон считает ее ненормальной! Она беспорядочно размахивала руками, как будто это помогало собраться с мыслями. – Я готова признать, что, следуя за вами, поступала несколько эксцентрично, но… но это был процесс исследования!
– Тогда, пожалуйста, исследуйте кого-нибудь еще, если можно.
– С радостью. – Она рванулась вперед, но, сделав несколько шагов, остановилась и резко обернулась со сжатыми кулаками. – Вы должны быть снисходительнее ко мне. Я только начинаю заниматься сочинительством. Есть многое, чего я еще не знаю, и мне многому предстоит научиться. Но сейчас-то я права, может, впервые в жизни – вы не герой.
Не давая ему возможности ответить, она рванулась в направлении своего офиса, окончательно разочаровавшись в мужчине, которого она приняла за живое воплощение своего героя.
В этот вечер она вернулась домой почти на час позже обычного: пришлось задержаться, чтобы отработать затянувшийся обеденный перерыв. Макс, кот Бейли, с нетерпением ожидал прихода хозяйки. Макс никогда в жизни не стал бы притворяться, что ее появление доставляет ему радость. Но сейчас у него на уме было одно.
Ужин.
Чем скорее она накормит его, тем скорее он оставит ее в покое.
– Я тоже очень люблю тебя, – приговаривала Бейли, нагибаясь, чтобы почесать у него за ушами.
Она разговаривала со своим котом так же, как с персонажами, хотя Майкл последнее время хранил подозрительное молчание, что очень устраивало Бейли, так как она считала, что непродолжительное отчуждение между ними пойдет на пользу им обоим. Она не испытывала особой радости от общения со своим героем после полного фиаско, которое она потерпела с Паркером Дейвидсоном. Всему виной Майкл: он снова ввел ее в заблуждение. Самое лучшее – запереть его в ящике стола на время, пока он не выправится.
Макс терся своим пушистым бочком об ноги Бейли, пока она разбирала почту. Внезапно она прекратила свои занятия и уставилась невидящим взором в пространство, думая о конфронтации с Паркером Дейвидсоном. Каждый раз, когда она вспоминала о том, что наговорила, ее лицо заливала краска смущения.
Так и хотелось съежиться, стоило лишь представить мысленно тот жалостный взгляд, которым сопровождался его вопрос, не обращалась ли она к специалистам. Никогда в жизни Бейли не испытывала такого унижения…
– Мяу! – Макс решил напомнить Бейли, что он все еще ждет своей трапезы.
– Хорошо, хорошо, – пробормотала она, направляясь к холодильнику. – У меня нет времени спорить с тобой сегодня. Мне еще надо послушать Либби Макдональд. – Она достала банку с кошачьим кормом с нижней полки и вывалила содержимое в чистую миску. Прежде чем дать его животному, корм надо было смочить, что она и сделала.
Издав удовлетворенный звук, Макс проследовал к миске и предоставил Бейли возможность переодеться, чтобы отправиться на собрание секции писателей.
Надев уютный широкий свитер и старые выцветшие джинсы, Бейли наскоро перекусила и вышла из дома.
Джо-Энн уже прибыла в Парклейн-колледж, где они проводили свои собрания, и была занята перестановкой столов так, чтобы они образовали большой круг. Бейли машинально включилась в работу, чувствуя благодарность к приятельнице за то, что та не задает ей вопросов относительно Паркера Дейвидсона.
В течение считанных минут классная комната заполнилась членами секции писателей любовных романов.