Мой горячий сосед снизу
Шрифт:
— Застегнешь? — просит меня, и я подхожу ближе, вплотную, чтобы коснуться теплыми пальцами обнаженной спины:
— Мне больше нравится расстегивать…
— Олееег, — протягивает она капризно. — Скоро мои родители могут приехать… и Кристина с Милой… и курьер из «Яндекса»… — но возражения не принимаются потому что я стягиваю платье с ее плеч и целую в ямку на шее, где пушатся короткие волосы, пахнущие миндальным шампунем…
30 глава. Саша
От его прикосновений по коже сразу разбегаются снопы мурашек. Я многому научилась за полтора года отношений, выросла и повзрослела — но так и не научилась реагировать на его руки и губы спокойно.
Олег разворачивает меня лицом к себе, смотрит долго, как будто изучает, как будто впервые видит мое лицо. Мне хочется пошутить, подразнить его, — и в то же время, хочется молчать и просто смотреть на него в ответ.
Он притягивает меня к себе, целует, постепенно углубляя поцелуй, и я так же постепенно растворяюсь в нем, забывая о том, что на новогоднем столе уже стоят свечи и бокалы, доставка еды вот-вот настырно затрезвонит в дверь, а еще скоро здесь будет его бывшая жена…
Мысль о Кристине подхлестывает меня. Горячий, жадный инстинкт собственника торжествует: ты не сумела удержать его, а я — сумею! Я обожаю его, обожаю всего, с головы до ног, обожаю его голубые с хитрым прищуром глаза, скрытые очками в массивной оправе, обожаю его тонкие губы, густые светлые волосы, обожаю его длинные, тонкие, чертовски умелые пальцы, его тело, его поцелуи, обожаю его туалетную воду с мускатом и кардамоном, от которой каждый раз становится влажно между ног и кровь стучит в висках…
Я целую его крепче, запуская пальцы в его волосы, требовательно прижимаюсь грудью к груди, чувствуя, как трутся затвердевшие соски о ткань бюстгальтера… В голове мелькает: главное — не порвать платье! Потому что мы умеем и практикуем…
Я отстраняюсь от него на мгновение и быстро спускаю платье вниз, к ногам, переступаю через него, оказываясь в одном белье. Между ног уже растекается влажный зуд, ладони вспотели, щеки раскраснелись… Как хорошо, что я не делала никакую укладку — просто расчесалась и убрала волосы в хвост. Повторить эту прическу даже после самого горячего секса не составит труда…
Олег подхватывает меня под бедра, усаживая на край столешницы в кухне. Его пальцы оставляют горячие следы на моей коже: обжигают пульсирующую венку на шее, скользят по плечам, по спине, вдоль позвоночника, стягивают лямки бюстгальтера, хватая налитую тяжестью грудь, вторгаются бессовестно между бедер… Я запрокидываю голову, не сдерживая стона, чувствуя, как его указательный палец проникает во влагалище, елозит внутри, хлюпая в обильной смазке…
— Какая же ты вкусная, — шепчет Олег хрипло, выдергивая из меня палец, засовывая его себе в рот и обсасывая.
— Ты тоже вкусный, — я соскальзываю со столешницы на пол, чтобы сдернуть с него домашние бриджи и плавки. Багровый, налитый кровью член стоит колом, лоснящаяся головка истекает смазкой, и я быстро накрываю ее губами, бессовестно впиваясь пальцами в его задницу.
— Я хотел по-быстрому, — рычит Олег, но мой рот слишком занят, чтобы отвечать, так что я решаю оставить объяснения на потом…
По-быстрому — так по-быстрому, милый.
Но я все равно совершу то, что задумала.
— Как новый год встретишь — так его и проведешь, — хмыкает Олег, когда сколько-то минут спустя мы лежим на нашей новой кровати — ведь старую я залила водой еще позапрошлой осенью.
— Я не против провести так следующий год, — киваю я, пытаясь отдышаться. Между бедер приятно ноет, пальцы на ногах и руках немеют после бурного оргазма.
— И следующий, и следующий, и следующий, до бесконечности… — Олег тянется поцеловать меня, и я охотно отвечаю.
— До бесконечности? Это звучит как серьезная заявка, — замечаю, отрываясь наконец от его губ.
— Так и есть, — кивает Олег. — Ты ведь не надеешься, что я тебя куда-нибудь когда-нибудь отпущу? — я молча улыбаюсь. — Ты слишком хороша в постели, горячая соседка.
— Ты тоже ничего, горячий сосед, — я забираюсь на него сверху.
— И ты клевая секси-училка, — добавляет он.
— Ага.
— И вообще учительница хорошая.
— Спасибо, — я усмехаюсь, чувствуя, что шуточки заканчиваются, уступая место чему-то более серьезному.
— Я бы без тебя остался без Милы.
— Олееег, — я быстро сползаю с него, потому что сидеть верхом на обнаженном мужчине и слушать про его дочь — это так себе. Впрочем, Олег тут же притягивает меня обратно, сгребая в охапку, притираясь кожей, но это уже другое. Это — не физическое. Это — гораздо большее.
— Без тебя я бы остался без тебя, — заканчивает он, и я утыкаюсь носом в его шею:
— Угу.
Еще через полчаса — мы едва успеваем одеться и прийти в себя, — наконец прибывает курьер из службы доставки. Пока он вытаскивает из своего огромного желтого яндекс-рюкзака заказанные продукты и водружает одна на другую квадратные коробки пиццы, Олег приносит ему кружку глинтвейна. Курьер выглядит ошалевшим, но с благодарностью принимает угощение: на улице холодно, подкрепиться чем-то горячим очень кстати.
Следом прибывают мои родители — родители Олега не смогли приехать из Москвы на новогоднюю ночь, но обещались приехать на рождество, — а потом и Кристина с Милой.
Ради Милы мы стараемся держаться дружно — но я и без этого замечаю, что моя недавняя ненависть к Кристине постепенно отступает. Да, она эгоистка, истеричка и доставила нам немало проблем — а особенно Олегу и Миле, — но в конечном итоге, она всего лишь несчастная больная женщина. Долгие годы она ходила по психологам и психотерапевтам — а они ничем не могли ей по-настоящему помочь. Теперь ходит по ним снова. Может, на этот раз повезет? Или ей поможет новая любовь? Все может быть.