Мой хозяин-2
Шрифт:
Машина остановилась возле красивого двухэтажного дома, утопающего в тени фруктовых деревьев, и я тут же уставилась на него с интересом. Розовые кусты с белыми, нежно-кремовыми и ярко-алыми цветами, персиковое дерево прямо в саду, рядом с витиеватыми садовыми качелями…
— Чей это дом? — тут же спросила я, заметив, что Вандор отстегнул ремень.
Но он не ответил. Он вообще был каким-то замкнутым, словно за то время, что мы пробыли в дороге, полностью ушёл в себя. Я ожидала, что он попросит меня остаться в салоне, но он этого не сделал: открыл дверь и сухо проговорил:
— Пошли.
Задавать
Поднявшись по ступеням, Вандор громко постучал. Вначале за дверью стояла тишина, но буквально через несколько секунд изнутри послышалась громкая итальянская речь и звук торопливых шагов. Голос был женским, и я слегка напряглась, но Вандор тут же взял меня за руку. Пальцы его были более жёсткими и горячими, чем всегда, и внезапно я поняла, что напряжён он даже сильнее, чем я могла бы представить.
Дверь перед нами распахнулась, и на пороге возникла… Девушка. Та самая девушка, что впорхнула в кафе в окружении трёх парней, когда мы с Вандором ели мороженое. Я так и застыла, Вандор же буквально впился взглядом в её лицо.
Девчонка что-то сказала на итальянском, и Вандор довольно сдержанно ответил ей. Губы её недовольно поджались, в больших чёрных глазах блеснул огонёк интереса, а уже в следующий миг она громко крикнула вглубь дома по-русски:
— Мам! — добавила что-то на итальянском и поспешила скрыться внутри, оставив дверь перед нами распахнутой.
— Пойдём, — потянул меня Вандор внутрь.
— Но нас же не приглашали, — заметила я, не торопясь переступать порог.
— Не важно, — ответил Вандор и затянул меня внутрь.
Внутри дом был такой же уютный, как и снаружи. Кое-где в беспорядке лежали вещи, по тумбочке была рассыпана мелочь вперемешку с мелкими конфетами и жевательной резинкой. Не знаю, бывал ли тут Вандор раньше — интереса своего он никак не выдал. Стоял, всё такой же собранный и мрачный, и чего-то ждал.
Сверху раздались женские голоса, и я вскинула голову. У спуска с лестницы стояла та самая девушка, а рядом с ней — женщина. Достаточно высокая, стройная, с чуть вьющимися длинными чёрными волосами. Что-то в её манере держаться, в гордой посадке головы показалось мне смутно знакомым, и я попыталась вспомнить, где могла её видеть прежде, но на ум ничего не приходило. Наконец не выдержав, перевела взгляд на Вандора и застыла — так поразил меня весь его вид. Жадный, какой-то ненормально-жадный взгляд, цепкий, со сгустившейся в глубине зрачков теменью. И всё те же желваки на скулах…
Он смотрел за тем, как женщина спускается по лестнице, ловил буквально каждое её движение и молчал. Всё это казалось мне странным, таким странным, что слова застряли где-то в горле, и я не решилась нарушить тишину.
Женщина подняла взгляд, на губах её отразилась полуулыбка. Всё это было словно в каком-то замедленном действии: она посмотрела на меня, потом на Вандора и, так же как он, буквально изменилась в лице. С неё словно бы разом сошли все краски — как будто кто-то мазнул по ней огромным ластиком. Губы дрогнули, стали бескровными, и только огромные голубые глаза остались единственным живым пятном. Огромные голубые глаза…
Я почувствовала, как у меня задрожали руки. Тело вначале обдало диким холодом, но уже в следующую секунду холод этот сменился жаром. Не может быть…
— Не может быть… — повторила я вслух, глядя на спускающуюся к нам по ступеням женщину.
Несмотря на не проходящую бледность, лицо её оставалось красивым. Уже не молодая, она по-прежнему оставалась интересной. Можно было даже сказать, что с возрастом красота её заиграла особыми оттенками, словно хорошее выдержанное вино.
Спустившись на несколько ступенек, она остановилась и судорожно выдохнула. Взгляд её так и скользил по лицу Вандора — такой же жадный, как и его, словно бы она стремилась запомнить каждую черту, впитать в себя. Глаза её лихорадочно блестели, длинные изящные пальцы нервно подрагивали на отполированной поверхности деревянных перил. И тут я всё поняла…
— Боже… — слетел с моих губ тихий выдох. Взгляд мой метнулся к Вандору и вновь остановился на женщине. Как я сразу не догадалась, кто она?! Те же глаза, та же мимика, та же уверенность.
— Здравствуй, мама, — словно в подтверждение моих мыслей, выговорил Вандор, и сделал шаг к лестнице.
Я ожидала, что он распахнёт объятья, а женщина, как, это обычно бывает в красивом кино, опрометью бросится вниз по ступеням и утонет в них. Но ничего такого не случилось. Она по-прежнему стояла — бледная, словно напуганная, а выражение его лица оставалось напряжённым, сдержанным. Наконец она всё-таки сделала шаг вниз. Вандор напрягся ещё сильнее, и когда мать его-таки достигла подножья, весь превратился в каменное изваяние. Он был намного выше даже несмотря на то, что и она не отличалась крохотным ростом. Широкоплечий, крупный, на её фоне он выглядел настоящим мужчиной — сильным и уверенным в себе. Женщина вскинула голову, и я заметила в её глазах слёзы. Предательские слёзы, которые она наверняка не хотела показывать. Наконец и Вандор сглотнул. Кадык его дёрнулся, взгляд изменился.
— Здравствуй, мам, — повторил он глухо, сдавленно.
Женщина громко всхлипнула и прижала ладонь ко рту. И наконец всё задвигалось, закрутилось, слетело с орбиты. Я даже не заметила, как она оказалась у его широкой груди. Одна рука Вандора оказалась у неё на плечах, вторая — на голове. Закрыв глаза, он шумно выдохнул, я же… я же почувствовала, как по лицу у меня катятся слёзы. Не сдержавшись, всхлипнула — громко и, должно быть, совсем некрасиво, как-то по-бабски. Но честно? Мне было плевать! На лице женщины отражалась такая мука вперемешку с облегчением, что в этот момент всё остальное теряло всякую значимость. И Вандор… Возможно, кто-то бы мог сказать, что ему всё равно, но я точно знала — это не так. Внутри него бушевало столько разных эмоций, чувств, что отделить нечто конкретное было бы крайне сложно. Обида, досада, разочарование, непонимание и огромная… непомерная любовь сильного мужчины к собственной матери. Любовь, которую столько времени он хранил внутри себя, скрывал, не позволяя ей выйти наружу.
— Я не знаю, что сказать тебе, — со слезами на глазах выдавила женщина, дотрагиваясь до покрытых щетиной скул Вандора. Обвела пальцами, сжала руку в кулак и снова принялась гладить щёки, нос, подбородок своего уже давно взрослого сына. — Прости меня… Прости.
Он перехватил её руку, болезненно выдохнул, сжал пальцы.
— Не сейчас, — сказал он довольно сухо, хоть я и понимала, что он всего-навсего не хочет позволять себе в данный момент слишком многое. — Не сейчас, мама.
Женщина кивнула и, собрав все силы, сделала крохотный шаг назад.