Мой инферно
Шрифт:
Не знаю, подумал он или нет. Ни в то мгновение, ни позже рассказывать мне подробности своего плана он почему-то не стал. Я ждала и прислушивалась к ровному биению его сердца, но заснула так ничего и не услышав.
Глава 18
Реус Асмодей
Похоже мне настигла какая-то кара Верхнего мира. Будто меня прокляли за что-то и теперь гадали, как я выпутаюсь из ситуации. «Они сказали, что уже всё написано», — слова Алисы не выходили у меня из головы. Что же такого там могло быть написано? Наши с ней мучения и невозможность быть вместе? Если написано
Из Нижнего мира меня не отпустят ни под каким предлогом. Если заговорю о своём освобождении, не добьюсь ничего. Всё нужное уже находится в руках Владыки — и я в качестве вечного слуги, и земля, которая через пару лет достанется мне от Алисы. Всё, что нужно, он уже получил.
«Кроме одного», — прошептал я, понимая, наконец, на что давить. — «У него больше нет моей преданности».
Нам это я и решил поставить.
Во дворец меня пропустили беспрепятственно. Ждали. Знали, что приду. Наверное, упивались своей победой. Но рано… слишком рано они радовались.
— Приветствую Владыка, — поклонился ему, едва переступив порог. Он, как всегда, находился в полузвериной форме и нахмурился, увидев, что сам я оставил от неё только рога. Но я не собирался меняться, чтобы угождать ему. — Я пришёл, чтобы поблагодарить вас. Сиер доставил в Преисподнюю мою избранницу, кого я уже и не надеялся увидеть.
Во взгляде Владыки мелькнула озадаченность. Не такой реакции он от меня ожидал.
— Похоже огни Чистилища всё же пошли тебе на пользу. До меня доходили печальные слухи, что ты несобран и вечно смотришь на своды. Завистники шептали мне, что ты сохранил человечность. Но теперь я вижу, что они врали. И накажу их.
— Так и есть. Всё ложь, — улыбнулся я холодно, как и положено демону. — Теперь, когда Алиса подле меня, она, наконец, сможет родить мне наследника. Я уже поделился с ней семенем. — Звериная морда Владыки закаменела. Пугать его тем, что мы не отдадим землю — большая глупость. Мятеж — вот чего он поистине боялся. И сильных соперников. Не для того ли он выбрал Амуну в избранницы именно Божану? Не для того ли дал мне такую силу, чтобы противостоять ему? Высший демон имеет право лишь на одну человеческую девушку в тысячелетие — это закон Преисподней. А подбирает её обычно сам Владыка — хотя это ещё не закон, а лишь устоявшийся порядок. Я разозлил его, сделав свой выбор самостоятельно. И я, как и Амун когда-то, представлял угрозу. Наследник — сильный козырь в рукаве высшего демона. Наследник — это почти династия. — И другую радость принёс я вам, Владыка. Ему в наследство, помимо силы, перейдёт спорная земля в Среднем мире. Моя избранница всё же сумела её выкупить.
Морда Владыки перекосилась. Последнее, чего бы он хотел, чтобы я или мой отпрыск распоряжались этой землёй, как своей собственной. Открывать портал в Средний мир и пользоваться им единолично.
— Эта земля принадлежит всему войску, — процедил Владыка.
— Пока нет, — возразил я. — Пока она принадлежит только моей избраннице. Но, к сожалению, в Преисподней её век окажется недолог. Такова участь слабых, не так ли?
Владыка кивнул.
— А после её гибели участок перейдёт моему наследнику. И уж если тот решит поделиться им с войском, так я всегда его поддержу, — склонился в фальшивом почтении. И знал, что разъярил Владыку ещё больше. — Но, кажется, вы этому не рады, — заметил, подняв голову. — И кажется, вы не хотели бы видеть моего наследника в Преисподней.
— В отличие от Амуна, ты прозорлив. Зачем ты пришёл ко мне на самом деле?
— Я не просил Сиера приводить сюда мою избранницу. Всё, что было в Среднем мире, я хотел бы и оставить там. Думаю, это всем было бы на руку. Пусть Сиер вернёт Алису обратно.
— С наследником в утробе? — спросил Владыка удивлённо.
— Я ещё не позволил семени слиться, — а вот это было почти прямой угрозой. И огни Чистилища тому свидетели, за неё придётся ещё долго расплачиваться. — Но даже если это произойдёт, я всегда могу лишить его силы. Чем меньше он проведёт здесь времени, тем слабее будет. Так к чему медлить?
— А что с землёй?
— Сотней лет больше, сотней меньше. Мы как раз успеем подготовиться к нападению.
— Теперь я вижу, что слухи были правдивы. Ты ничего не забыл. Мне следовало отправить тебя в Чистилище хотя бы на сотню лет! — взъярился Владыка.
— Это всё не имеет значения. Алиса вернётся в Средний мир, а я останусь здесь и буду служить вам, как и обещал. Разве важно, забыл я или помню? Главное, не толкать меня к этим воспоминаниям насильно, — я перевёл взгляд на испещрённую сквозным узором стену залы, за которой наверняка стоял и подслушивал Сиер. Так я давал ему понять, что за свой поступок он расплатится сполна.
— Я разрешу ей уйти, — ответил Владыка после непродолжительного молчания. — Но ты должен убедиться, что наследник не появится на свет.
— Уж об этом я позабочусь, — пообещал ему.
***
Алиса Леденёва
Я проснулась всё в том же полумраке, в каком засыпала. За окном царила вечная ночь, озаряемая пламенем факелов. А вместо неба темнел изгиб купола. Бесконечного, отделяющего этот мир от нашего.
Дэя рядом не оказалось. Я лежала одна на чёрных атласных простынях, и мне было не по себе. Слишком темно, дымный запах, невидимые слуги. Или невидимые лишь для меня. Жуткое. Жуткое место. Но ради Дэя я бы всё равно решилась здесь остаться.
Только звёзд. Только звёзд не хватало на фальшивом небосводе.
В голове заиграла мелодия какой-то песенки, которую я слышала невесть когда и невесть где. Она назойливо крутилась в мыслях, вытаскивая за собой слова:
Месяц всходит, и звёзды застят.
Дымка стелется по земле.
Коль в пути застало ненастье,
Не теряйся в густой ты мгле.
Месяц всходит, и звёзды застят.
Им доверься теперь в пути.
Знаю, знаю, какое счастье
За звездою своей идти.
Вот и я теперь знала об этом счастье всё. За своей звездой я спустилась в кромешный мрак ада.
Дверь покоев приоткрылась, и в комнату влетел поднос с яствами. По-другому эту еду назвать я не могла бы. Запечённое мясо на серебряном блюде, украшенный драгоценными камнями кубок с каким-то напитком, фрукты, поверх которых лежала огромная гроздь винограда. Вспомнились древние мифы про Преисподнюю и про то, что в ней смертным нельзя было пробовать еду. Иначе они никогда не смогли бы вернуться в мир живых.