Мой король
Шрифт:
После этого открытия мы пообещали друг другу оставить прошлое в прошлом. Но, несмотря на все, я знала, что Кинг до сих пор несет на себе груз ответственности и вины за все события, хоть он и не мог ничего контролировать. Во всяком случае моим негласным стремлением было помочь ему забыть обо всем и наполнить его высокомерную, сексуальную и дерзкую голову новыми, красивыми воспоминаниями.
Итак. В итоге все привело нас к тому, что мы имеем, и где находимся сегодня. К нашему долгому медовому месяцу. А именно к шести месяцам путешествия по миру на сорокаметровой яхте Кинга.
Это был кусочек рая на земле, на котором трудились шеф-повар, три дворецких,
— Миа? Господи, женщина, ты идешь или нет? — через открытые двери до меня донесся голос Кинга с кормы палубы.
Я улыбнулась, надевая свое крошечное белое бикини, и вышла на палубу. Там в черных шортах и с оголенным торсом стоял самый красивый мужчина в мире. А еще он был преданный, решительный, любящий и опасный, как сам дьявол. Как я и думала, проклятие сделало его, уже обычного человека, более сильным, но эта сила мне была не страшна. Мне было не на что жаловаться. Теперь уже его сила, а не злость, дарила мне своего рода комфорт. Позволяла чувствовать себя в безопасности и зализывать свои собственные раны.
Я вздохнула и спустилась к нему.
Увидев меня, Кинг поднял вверх и показал мне пару аквалангов для дайвинга, как если бы он говорил: «Я ждал».
На этой неделе мы стояли на якоре на Багамских островах, и сегодня он обещал научить меня погружению.
— Я почти готова, — сказала я и вытянула руку, показав ему средний палец.
Улыбка Кинга стала медленно таять, уступив место раздражению. Отвернувшись от него, я быстро добежала до спальни. Остановившись у кровати, я развязала узел верхней части моего купальника и легла на атласные простыни.
Один, два, три, четыре, пять, шесть… Дверь с грохотом распахнулась, и в каюту ворвался Кинг, его обнаженная широкая грудь вздымалась, а в глазах искрилась ярость.
— Ты так предсказуем, — улыбнулась я ему, зная, как он ненавидит ожидание.
Как только он стал разглядывать мое обнаженное по пояс тело, соски затвердели под его взглядом. И тут его взгляд снова изменился. Теперь в нем сквозила похоть. Чистая, неприкрытая похоть, перемешавшаяся с любовью.
Его голубые глаза сузились в усмешке:
— Это был грязный трюк.
Я пожала плечами и улыбнулась.
— Я бы мог наказать тебя за это.
— На то и надеялась, — ответила я.
Кинг снял шорты, освободив свой член, и бросился к кровати. Сев на колени между моими бедрами, он стянул с меня бикини, уничтожая барьер между нашими телами. Глядя мне в глаза, Кинг взял свой член в руку и направил к моему, готовому его принять, лону. Я откинулась на подушки, наслаждаясь ощущением того, как его горячий, твердый ствол проникает в меня. Сантиметр за сантиметром он наполнял и растягивал меня, пока не вошел полностью. Прижавшись ко мне своим телом, Кинг поднял руки, обхватив ладонями мою голову, и я почувствовала его тяжелое дыхание на моей шее:
— Я никогда не смогу насытиться тобой.
— Ты и понятия не имеешь, насколько ты сексуален, да?
Его огромное тело было сексуальной фантазией любой женщины. Он, черт возьми, просто перевернул мой сексуальный мир. И пока мы носили кольца: я одно из колец из его арсенала, а он то, которое приобрел совсем недавно — у нас не терялась надежда, что мы никогда не постареем. Никогда не умрем.
— Мне нравится наказывать тебя.
Кинг резко толкнулся в меня бедрами, надавливая на все нужные точки.
Ладно, конечно, его чувственный рот и большой член играет огромную роль, и еще его руки, когда он…
— Молчи, женщина! — рявкнул он, прежде чем снова толкнуться вперед.
О, да! Вы поняли, что это было?
Я заставила Кинга снова меня заклеймить. Сказав ему, что, как бы больно это ни было, я не хочу оставлять его одного. Теперь я была его, а он был моим. И, конечно же, он снова мог слышать мои мысли. И это не всегда шло на пользу, особенно, когда он что-то делал… там.
Я постаралась ни о чем не думать.
— Вот так. И чтобы ни звука!
Он улыбнулся своими соблазнительными губами и наклонил голову, неторопливо поцеловал меня и стал посасывать мою нижнюю губу. Я почувствовала, как внутри меня нарастает напряжение, пульсируя удовольствием, а потом… я снова оказалась на небесах.
Кинг увеличил темп, туша во мне этот поглощающий меня огонь. Один толчок, два, три, и вдруг он замер внутри меня на одно умопомрачительное, казалось бы, бесконечное мгновение. Мои мышцы сжались вокруг него, и я почувствовала, как он кончает.
Хрипло застонав, Кинг прижался ко мне теснее.
— Осторожно! — выкрикнула я. — Не дави на живот!
Кинг усмехнулся, переворачиваясь и ложась рядом:
— Ты параноик!
Я погладила свой живот и улыбнулась:
— Ну, он же чудо.
Я знала, что Кинг позаботится об еще одном кольце, когда придет время.
— Да, чудо.
Кинг поцеловал мой выпуклый живот и потянулся за телефоном, стоящим на тумбочке возле нашей кровати.
Набрав номер, он ждал, пока кто-нибудь на камбузе ответит ему.
— Привет, Паоло, — произнес он глубоким, бархатистым голосом, заставившим мои пальцы на ногах подогнуться. — Да, миссис Минос и я в порядке, спасибо тебе.
Кстати, я забыла упомянуть. Как выяснилось, его фамилия была Минос. Как король Минос [прим.пер.: Минос (др.-греч. ) — легендарный царь «столицы» Древнего Крита. Сын Зевса и Европы. Жившему до Троянской войны, ему приписывают введение законодательства на Крите и утверждение морского могущества острова]. Гомер много лет назад превратил моего короля в вымышленного персонажа, добавив его в легенду о Минотавре. Мне показалось это довольно смешным, учитывая, как в этих историях отражена родословная Зевса. Также я нашла занятными исторические отсылки к Драко законодателю [прим.пер.: Дракон, или Драконт (греч. ['dra.kn]) — афинянин, один из древнейших законодателей Греции. Составил для Афинской республики в 621 году до н. э. первые писаные законы, далеко не всецело отменённые Солоном. Свод законов, введённый им, был так суров, что возникло крылатое выражение «Драконовские меры», относящееся к чрезвычайно строгим наказаниям]. Это была всего лишь беллетризация реального образа моего мужчины, в конце концов я предпочла не заострять на этом внимание, ведь в любом случае им неизвестно, какую жизнь на самом деле прожил Кинг [прим.пер.: Беллетризация — сочетание научно-документального материала с элементами художественного повествования в публицистической, научно-популярной и т.п. литературе].