Мой личный джинн
Шрифт:
Эмили взялась за ручку двери, но не торопилась покидать кабинет. Барретт занервничал. Значит, он боится, что она уйдет из газеты? Любопытно, почему? Она же никудышный работник, бездарный графоман!
Девушка встала вполоборота и внимательно взглянула на толстяка, лицо которого теперь лоснилось не только от пота, но и от слез, да к тому же, он весь побагровел. Клайд, прерывисто дыша, словно у него случится инфаркт, унял кашель и, обойдя тяжелой поступью стол, встал напротив Эмили, сохраняя дистанцию.
– Я хочу вам предложить сделку, мисс Хэйвуд.
Эмили прищурилась. Любое соглашение
– Вы не могли бы уточнить, что вы имеете в виду, мистер Барретт?
Клайд кивнул и неспешно подошел к деревянному столику, где находились: стаканы и стеклянный сосуд с третьесортным бурбоном, не тем, что в столе. Взяв бокал, он покрутил его в руке, видимо надеясь, что от его действий, он станет чище. Затем, плеснул в него темной жидкости из графина. К запаху дыма добавились нотки дешевого алкоголя. Эмили опять сморщила нос и поправила очки, которые упрямо сползали. Барретт сделал глоток и облегченно вздохнул.
– Сейчас я вам все объясню, – произнес он устало, и осушил стакан, поставив его на место, – Я хочу заключить с вами пари, мисс Хэйвуд.
Эмили рассмеялась. Он что – издевается? Неужели он думает, что она настолько глупа, что согласится на бессмысленное предложение?
– Если это была шутка, то она весьма неуместная, – уняв смех, произнесла девушка и сняла очки, которые упорно стремились куда-то сбежать. Теперь главный редактор выглядел иначе. Круглое серое пятно с красноватыми мазками, вместо головы.
– Нет, я не намерен демонстрировать вам свое чувство юмора. Я вполне серьезен. Я предлагаю вам пари. Условия таковы: у вас есть неделя, чтобы написать сенсационную статью, которой удастся поднять наш рейтинг. И если вы, справитесь с этой задачей, то я позволю вам вести собственную колонку, в которой, вы можете писать о чем угодно, в рамках нашей редакционной политики конечно…
Эмили прищурилась, пытаясь разглядеть выражение лица босса, но плохое зрение не желало идти ей навстречу. Пришлось вновь нацепить очки. Барретт выглядел серьезно. Он и вправду не шутил.
– А если я не справлюсь? То, что вы хотите взамен? – осторожно поинтересовалась девушка.
– Если вы не справитесь, то продлите контракт с «Уикдэй Л.А.» и продолжите составлять метеорологический прогноз и делать заметки о стихийных бедствиях.
Мисс Хэйвуд отпустила ручку двери и медленно подошла к главному редактору, глядя в упор на него.
– И в чем подвох, мистер Барретт? Надеетесь, что я провалю задание, и еще три года вы будете эксплуатировать меня, ежедневно унижая?
Барретт нервно откашлялся, избегая встречного взгляда девушки. Он ведал, где кроется истина, но мисс Хэйвуд знать об этом не стоило.
– Нет, я не пытаюсь вас провести. Я лишь хочу вам доказать, мисс Хэйвуд, что я абсолютно объективен к вам и к вашим статьям. Вы можете отказаться, и тогда никогда больше не придется спорить о вашем профессионализме. Но если согласитесь, то я, возможно, поверю, что вы не потеряли нюх, и предыдущие работы, опубликованные в других изданиях, это всего лишь неудачное стечение обстоятельств.
Эмили нервно закусила губу. От природы она была чертовски упряма. Она могла опустить руки, когда враг использовал неблагородные методы, дабы сразить ее. Но в данной ситуации, она знала, что может победить, нужно лишь было проявить осторожность и смекалку.
– Я вижу нерешительность в ваших глазах, вы боитесь рискнуть? – голос редактора звучал издевательски, ему явно полегчало после бурбона. Маленькие свиные глазки, цвета бурых водорослей, лукаво заблестели. Он провоцировал ее. Старый боров бесстыдно подталкивал Эмили, заключить спор!
– Я ничего не боюсь, мистер Барретт. Неделя? Хорошо, будет вам сенсация! Но если вы не сдержите обещание, я клянусь, вы пожалеете об этом, – с этими словами, девушка торопливо покинула кабинет, громко хлопнув дверью напоследок.
Главный редактор облегченно вздохнул и поспешил усесться за стол, в свое любимое кресло из кожзаменителя, потрепанное, скрипучее, но такое удобное. Сигара потухла, и он не стал прикуривать заново. Клайд поднял трубку телефона и начал спешно набирать чей-то номер. Возможно, он сейчас совершил самую большую глупость в жизни или же заключил сделку века, которая вскоре зазвенит золотыми монетами у него в кармане.
2
Нью-Йорк! Большое яблоко, куда стремятся начинающие певцы, дабы записать свой первый альбом, или хотя бы стать частью труппы бродвейского мюзикла. Здесь «белые воротнички» жаждут обогатиться, срывая голос на фондовой бирже и ежесекундно рискуя миллионами акций или бумажками с изображением отцов нации. Этот город не менее привлекателен и для юристов. Мегаполис кишит преступниками, которых нужно защищать от цепких рук служителей закона.
Нью-Йорк прекрасен зеркальными небоскребами, заполненными людьми, подобно муравейникам, Центральным парком с чудесными пейзажами, знаменитым Таймс-Сквер, неоновыми рекламными щитами и рождественской елкой. Вот только сегодня, городу не так повезло, как его калифорнийскому родственнику. Этот октябрьский пятничный вечер не баловал горожан теплом.
С наступлением тьмы, над мегаполисом собрались темные тучи, гонимые беспощадным порывистым ветром, и обрушили тонны воды на каменные джунгли. С дождем температура воздуха опустилась, заставляя жителей пополнить гардероб теплыми вещами.
Редкие прохожие, решившие выглянуть наружу в ненастье, торопливо передвигались по улицам, придерживая зонты, так рьяно вырываемые из рук ветром. Сегодня у таксистов работы было невпроворот. За свободные машины пассажиры готовы были убивать или, в крайнем случае, мириться с присутствием незнакомого попутчика. Желтые автомобили, ярко освещая фарами дорогу, пестрыми пятнами разбавляли тоскливую палитру дождя, окрашивающую Нью-Йорк в серые тона.
Амстердам-авеню накрыло водной пеленой. Собор Иоанна Богослова, в свете фонарей и косых линий дождя, выглядел мистически. Казалось, стоит немного подождать, и кадры из голливудских фильмов оживут, свет и тьма столкнутся в битве. Но, к счастью, никакой бесовщины не происходило. Храм мирно стоял под проливным дождем, ниспосланным с темных небес на грешную землю.