Мой лучший препод
Шрифт:
— Звучит слишком возбуждающе, для преподавателя по бизнес анализу, — отвечаю я и протягиваю ему свою зачетку.
Он берет ее, открывает и тут же захлопывает:
— Жду вас через десять минут в своей машине, Якунина. Там и получите свою зачетку.
Я выхожу из кабинета красная, как рак. Кажется, у меня горит не только лицо, но и все внутренности. Вообще все. Говорят, что когда человек краснеет от смущения, то первым краснеет именно желудок… Я бы поспорила с этим открытием и переместила зону смущения чуть ниже.
Единственный,
Он окидывает меня внимательным взглядом и затем вдруг внезапно улыбается. Широко и как-то слишком ехидно.
— Тебе что, орально пришлось отрабатывать? — хохочет он.
— Чего? — растерянно переспрашиваю я.
— Ой, брось, — он отмахивается. — Я от вашего кабинета даже куратора Машеньку отгонял. Говорил, что Влад зверствует люто и лучше во время сдачи экзамена его не отвлекать, иначе точно отправит на пересдачу. Согласись, было бы неловко, если бы она зашла, а вы там…
— Вить, ты о чем вообще? — я не знаю, как реагировать на его слова.
Где-то на задворках сознания мелькает мысль, что если Витька и так отгонял от кабинета всех, то можно было воспользоваться случаем и воплотить в жизнь еще одну фантазию — прямо в университетской аудитории. Но я слишком поспешно избавляюсь от этой мысли.
— Расслабься, — весело сообщает он. — Никто не в курсе. Просто я вас еще в первый вечер, тогда, в “Драконе”, когда ты после танца ливнула, видел. Тотально охренел, когда этот же мужик оказался нашим преподом, а потом выяснилось, что еще и лучшим другом твоего брата. Подумал еще, что все, теперь Шервуду вообще ничего не светит.
Я перевариваю информацию, которую сказал Витька. Потом решаюсь на вопрос.
— Как он? Шервуд.
— Цветет и пахнет. Половину предметов автоматом закрыл, прикинь? Теперь занимается с юными первокурсницами репетиторством на дому, если ты понимаешь о чем я, — ухмыляется Витька.
Понимаю. Значит, жизнь Шервуда вернулась в привычное для него русло. Мы с ним толком и не общались с того самого вечера, когда они втроем — с Владом и Вадимом — завалились к Лере. Он буркнул только, что все понял и что больше не будет досаждать. Не сказать, что это было самой приятной нотой, на которой можно расстаться, но за Дэна я все равно была рада. Если он смог так легко отвлечься, то значит, так и нужно было.
— Здорово, — говорю я.
— Вижу, ты спешишь. Скажу Аньке, что ты все сдала и убежала, — сообщает Витька. — Сама с ней потом объясняйся.
— Спасибо, — говорю я и отвечаю на улыбку.
Разворачиваюсь на каблуках и почти бегу по коридору. Надо забрать куртку из гардеробной и спешить к Владу. Ему-то не надо стоять в очередях, он явно доберется до места быстрее, чем я.
Иду, и ловлю себя на мысли, что не могу сдержать широкой улыбки, от которой буквально сводит скулы.
Замираю лишь на секунду, достаю телефон из сумки и строчу маме сообщение. В Нью-Йорке ночь, но она ответит, когда проснется.
“Мама, привет!
Уже хочу убрать телефон в сумку, но почти сразу мне приходит ответ:
“Да, дорогая. А ты? :)”.
Вау, смайлики от мамы это что-то новое. Я не сдерживаюсь и хихикаю, как первоклассница.
“Кажется, да”.
“Горжусь тобой!” — приходит ответ.
Машина Влада ждет меня за территорией университета. Я шагаю по тропинке, снег сыплется мне на голову, но я и не думаю надевать капюшон. Мне жарко. Сейчас мне жарко настолько, как не было никогда.
Открываю дверь и сажусь в салон. Автомобиль урчит мотором, срывается с места и уносит нас подальше от опасной зоны. От печки исходит тепло, я расстегиваю куртку и откидываюсь на спинку сидения.
Влад заворачивает в какой-то тихий дворик и останавливается там. Поворачивается ко мне, на его губах появляется хитрая улыбка, от которой у меня екает сердце.
— Ну что, студентка Якунина, готовы продолжить сдавать предмет? — мурчит он, походя на большого довольного кота.
— И что мне нужно сделать для моего преподавателя? — я улыбаюсь, а мужчина пропускает руку мне между ног, раздвигает бедра и одним движением расстегивает пуговицу на джинсах.
Его рука теплее моей кожи, от этого становится только приятнее. Я приподнимаю задницу, помогаю ему приспустить штаны. Влад касается пальцами моей разгоряченной и влажной промежности, проскальзывает пальцами глубже, касается клитора.
Я сдавленно выдыхаю, выгибаюсь.
Влад перехватывает мою руку и подталкивает под свитер. Сдвигает бюстгальтер вверх и моими же пальцами сжимает мой сосок. При всем этом продолжает ласкать там. В меня входит один палец, за ним два, потом три. Я рвано выдыхаю, подаюсь бедрами вперед, насаживаясь на них как можно глубже.
От нашего дыхания в машине потеют стекла. Но кончить все никак не получается. Мне хочется большего. Мне хочется чувствовать пульсирующий член в себе, стонать не только от ощущения, но и от осознания, что я принадлежу ему. Только ему. Целиком и полностью.
Влад наклоняется ко мне, отпускает руку, которой я сама продолжаю ласкать грудь, жадно целует и несколькими быстрыми толчками вгоняет в меня пальцы. Раз за разом.
Я кончаю на выдохе, зажмуриваюсь и прикусываю нижнюю губу мужчины, который меня продолжает целовать.
— Интересно, можешь ли ты сквиртовать, — задумчиво протягивает он, вытаскивая руку и по одному облизывает свои пальцы.
От этого меня бросает в краску и жар. Они же только что были во мне. Ох!
— Ты вкусная, — добивает меня Влад, а я вновь возбуждаюсь. Хочу еще. Хочу его.
Но мужчина только усмехается:
— Вообще я хотел с тобой поговорить, фея. Но не смог удержаться, ты была так возбуждена после нашего разговора.
— Я до сих пор не удовлетворена, — жалуюсь я. — Вас ведь так это интересовало, Владислав Александрович.