Мой любимый деградант
Шрифт:
Касание мыши прохладной лапкой было немного неприятным, все-таки я привыкла считать, что грызуны разносчики многочисленных инфекций. Но вытерпеть, не поморщившись, я смогла, а больше никаких других неприятных ощущений не почувствовала.
Мышь лапку убрала, а я выровняла спину и села на табуретку.
– Ты кто? – Услышала я вопрос в своей голове.
Хорошо, что я сидела, и не пришлось, падая, биться еще и головой об пол. Я начала оглядываться в поисках скрытой камеры.
– Так кто же ты? И как смогла занять мое тело? – Повторно раздался голос в моей голове.
– А ты кто? – Ожидаемо
В комнате стало тихо, и пискливый голосок снова зазвучал в моей голове:
– Встань и посмотри в зеркало. Оно висит на внутренней стороне шкафа.
– И я последовала совету неизвестного писклявого человечка.
Я сразу распахнула обе дверцы, внутри шкаф казался еще меньше, чем был снаружи. С одной стороны шкафа находились полки. Даже наполовину незаполненные одежной. Больше места там занимали книги и папки. С другой стороны было место для висячих вещей с пустыми вешалками. Хотя на одной вешалке висело длинное темно-синее платье и узкими манжетами и серебристыми пуговками на груди, а внизу, вместо коробок с обувью, снова лежали книги, большие и очень большие, напоминающие энциклопедии.
Я настолько была поражена этим убогим женским миром, что не сразу взглянула в зеркало. И, из-за первого шока от увиденного в шкафу, моя внешность меня уже не так поразила. Хотя была она совсем чужой, но намного привлекательнее моей привычной. Сейчас я была высокой статной, очень тоненькой блондинкой с чертами лица, как у роковой красавицы. Такие девушки обычно ходят по упавшим штабелями поклонникам, а жизнь свою связывают с очень богатыми мужчинами, которые смогут оплатить все их неимоверные запросы.
Я сейчас определенно была красавицей. Высокий чистый лоб, с необычной татуировкой у линии начала роста волос. Это тату, тонкой узорчатой полосой тянулось с одной стороны лба до другой. Я залюбовалась своим отражением: ровный носик, широко посаженные серые глаза, из-за густых ресниц они даже казались черными, а губы… если бы у меня раньше были такие полные губки, я бы никогда не использовала блеск для губ с экстрактом жгучего перца.
– Эй, хватит тянуть время! – Пискнуло настойчиво.
Сейчас мне было не до голоса. Если комплектом к такой внешности шла шизофрения, я была полностью на нее согласна. Кожа-то у меня была матовой, даже на вид бархатистой, с легким, почти незаметным, румянцем на щеках. Подбородок, скулы – все было гармонично и завершено в этом лице.
– Я красотка!
– Наконец, вынесла я свой вердикт.
– Это я красотка. Была. А ты заняла мое тело. Как ты это смогла сделать? – Пропищал голос. И я поняла, что принадлежит он мыши. И, если я и вправду заняла ее тело, то самое малое, что я могу сделать - это поговорить с ней и постараться выяснить, что же произошло на самом деле. Хотя, даже во имя справедливости, отдавать уже свое тело какой-то болтливой мыши я не собиралась.
Мы говорили долго, вернее говорила я, а слова мыши раздавались у меня в голове. В первую очередь я выяснила, как это у нее получается. Она рассказала, что связала нас ментально, сейчас она может говорить со мной силой мысли, и я так смогу научиться, если очень постараюсь.
А дальше я рассказала ей, что скорее всего, разбилась в своем мире
А мышь рассказала мне свою историю, обрадовав меня тем, что я заняла уже освобожденное ее душой тело. Она сама, по своему желанию, перенесла свою душу в тело грызуна, дахкилга, чтобы освободиться от ментальной метки подчинения. Она даже хотела покончить с жизнью, но самоубийство обрекало душу на вечные муки в аду, поэтому она решила дожить свои годы в живом уголке Свободной Академии Магии в теле белого дахкилга.
Вообще-то, история Сафиры Чарх до этого момента была вполне обычной для этого нового для меня магического мира. Она принадлежала к аристократической магической семье среднего достатка. Вместе с подругой поступила на первый курс Свободной Академии Магии. Название Академия получила из-за свободного набора на первый курс. Проще говоря, любой желающий поступал на первый курс без каких-либо вступительных экзаменов и проверочных испытаний.
И первые два года никаких зачетов, экзаменов, проверочных работ не проводилось. Адепты обязаны были только посещать все занятия: лекции и практикумы. Пропуски и нарушение дисциплины – единственные причины для исключения адептов с первых двух курсов. Академия при этом предоставляла всем желающим место в общежитии, трехразовое питание, гарантировало безопасное обучение и полный доступ к знаниям через занятия, библиотеку и общение с педагогами. Многие адепты, отчисленные так и не сдав первую сессию на третьем курсе, в последствие легко поступали в другие учебные заведения, магические и немагические, и успешно их заканчивали.
А Сафира Чарх и ее подруга не были глупыми девочками, они пришли в Свободную Академию за знаниями и учились с охотой, тем более, что обе были щедро одаренны природой умом и магической силой. Они в будущем могли стать сильнейшими магинями. Они пообещали друг другу не отвлекаться на парней, не выходить замуж и не отступать от мечты, пока не окончат шесть курсов академии.
Семь курсов Академии, из поступивших на первый курс пятисот адептов, в лучшем случае оканчивали десять сильнейших магов. В этом году на выпускном курсе числилось только семь адептов.
Поэтому для подруг окончить шесть курсов Свободной Академии было реальной целью. И вот прошли первые два года обучения, за которые они обе успели заслужить уважение многих магистров магии, подтянуть свои знания по большинству направлений и во всеоружии перешли на третий курс.
Они обе должны были быть в числе лучших адепток курса. Но на летних каникулах обе подруги увлеклись Коном Вэдром, красавцем, который перешел на выпускной седьмой курс Свободной Академии. А он пытался не обделить вниманием каждую из своих поклонниц. Поняв, на что могут променять свою дружбу и мечту, подруги порвали с Вэдром и приступили к подготовке к занятиям. Это было не просто, девушки часто ссорились, винили друг друга в своей несчастной любви, но смогли взять себя в руки и сосредоточиться на учебе.