Мой любимый деградант
Шрифт:
– Почему он выродок? Он же такой красивый.
– Он урод! Ты видела эти ужасные впадины на его щеках?
– Ямочки? Они появляются, когда он улыбается. И они не ужасные!
– Ужасные! Мышцы на лице сложены неправильно. И это признак вырождения магии. Ты не заметила, какого он роста? Он недомерок! Маг должен быть ростом между мерой, девятью делениями и двумя мерами. А Найт даже до меры и семи делений не дорос!
Если я правильно поняла, она сейчас говорила, что маг должен быть ростом не ниже ста девяноста сантиметров и не выше двух метров.
И еще напрашивался вопрос про магов-детей и стариков. Одни не доросли, а другие ссутулились. Но я озвучивать его не стала, все равно Сафу невозможно было перебить. Она продолжала пищать в моей голове:
– И Тимир Найт нестабилен, он дрался в магических и примитивных дуэлях со всеми своими сокурсниками с самого первого курса. Его даже исключали в конце пятого курса. Он только через два года смог восстановиться в Академии. И только потому, что он из знатного рода, а его отец глава Министерства Внешней Политики. А эти два года, говорят, выродок работал архаровцем в столице.
– А кто такие «архаровцы»? – Само слово было мне хорошо знакомо, и имело оно несколько смыслов. Интересно, в каком его употребила моя мышка?
– Архаровцы это тайные Стражи порядка. Они не носят мундиры, и применяют недопустимые методы против преступников. Они выполняют всю грязную работу, но никогда не получат за это признания или награды. Их, вообще, надо судить за их бесчинства.
Образ, нарисованный Сафой, в моих глазах, получался героическим, разносторонним, интересным и даже немного мученическим. Сейчас бы я даже за шанс вернуться в мой мир не отказалась от практики с Тимиром Найтом.
Пока мы с дахкилгом говорили, в помещении наступила тишина. Все разошлись по другим аудиториям. Только я сидела на своем месте. И адепт Тимир Найт стоял у окна и внимательно рассматривал высокие башни, видимые из него.
– Адептка Чарх, вы передумали? – Медленно развернувшись ко мне, спросил адепт Найт. – Не стоит стыдиться менять свое решение. Как лучшего руководителя позвольте посоветовать вам адепта Чмира Рвата. Он наиболее терпеливый и справедливый из нашего курса.
Сейчас я окончательно влюбилась моего деграданта.
– А мне советовали Лиона Найта. – Просто, чтоб узнать, о чем думает Тимир Найт, и расположить его к себе, сказала я.
– Моего брата? Он слишком нетерпим. И будет работать только с сильными адептами. А вы, кажется, хотели многому научиться.
– Конечно, мне нужны знания и навыки. Поэтому я все еще хочу, чтоб вы были моим руководителем.
Он улыбнулся, от чего на щеках показались глубокие ямочки. Но спешно вернул себе серьезное выражение и, даже рукой прикрыл нижнюю часть лица.
– Для меня большая удача, что хоть один адепт третьего курса согласился работать под моим руководством. Если вы уйдете от меня, моя учеба на этом закончится. Я не окончу седьмой курс. И вернусь в семью, займу то место, которое для меня давно в ней
– Меня просветили. Я знаю все, что известно всем в Академии. Мое решение неизменно.
Он снова улыбнулся широко и ясно и опять смущенно прикрыл рукой нижнюю часть лица. А потом низко мне поклонился. Мне пришлось встать, чтоб ответить на его поклон.
8. Наедине.
В аудитории нас было только двое, я сидела на возвышенности на седьмом ряду, а он все так же стоял у окна, будто боялся покинуть свой пост.
– Адепт Найт, раз уж мы ближайшие шесть месяцев будем много времени проводить вместе, предлагаю для простоты общения перейти на неформальное обращение. Вы не возражаете?
Странно, когда взрослый мужчина смотрит на девчонку в немом, чуть настороженном ожидании. Ему же уже было двадцать семь лет. А Сафире Чарх, хоть и шел двадцать первый год, в глазах общества она была неискушенной, неиспорченной девушкой. Которая последние два с половиной года провела в постоянной учебе, ни в каких «порочащих связях» замечена не была и никогда пределов Академии не покидала. Единственная ее оплошность за это время: посещение вечеринки старшекурсников, где она и получила свое тату подчинения.
А Тимир Найт смотрел на меня именно настороженно. Но на мое предложение кивнул. И я, обрадовавшись, продолжила:
– Тогда переходим на «ты». И наедине я буду тебя звать Тим, а на людях оставим полное имя Тимир.
Он долго обдумывал мои слова, но снова кивнул. И сам дополнил мои слова:
– А я буду обращаться к вам по имени Сафира?
Я даже чуть не захлопала от его понятливости, слишком уж он казался замороженным:
– Конечно.
– И на людях, и наедине? – А он оказался намного смелее, чем показался мне в начале общения.
– Сафой зовут моего питомца, поэтому, конечно, лучше оставить в обоих случаях мое полное имя. – Пояснила я.
– У вас с животным одно имя на двоих? – Улыбнулся Тим, и снова от вида ямочек на его щеках у меня екнуло сердце. И я просто кивнула.
– Может, все остальные вопросы обговорим позже, …Сафира? Мне нельзя опаздывать в ректорат.
Я посмотрела на часы, висевшие на стене. Стрелки показывали ровно пять часов вечера.
– Тим, у тебя еще целый час в запасе. – Нагло заметила я.
И он, выдохнув, отошел от окна и сел на стул в первом ряду. Достал тоненький блокнот и маленькую ручку из кармана и, почесав этой ручкой затылок, начал:
– Все занятия с вами проводим после основных пар. Лекции будем проводить каждый вторник и пятницу по заранее обговоренным темам. Тренировки по магии лучше назначить на среду. Физической подготовкой и оружием займемся в пятницу. В субботу и воскресенье будете отдыхать. Вот и все. Вопросы, замечанья и предложения есть?
– И он устремил взгляд в мою сторону, но смотрел выше моей головы, куда-то в сторону.