Мой любимый (не) медведь
Шрифт:
Ладно, можно долго рассуждать о том, как я в конец превратилась в размазню, только желудку от этого всего параллельно, он явно хочет подкрепиться. Быстро снимаю с себя пижаму и надеваю джинсовые шорты и легкую белую майку. Прохожу на кухню и не верю своим глазам, потому что передо мной открывается картина из разных видов блинов и жареных пирожков. Да здравствует мой ушедший некогда живот.
— Ой, Алиночка, встала уже. Ты садись есть, а я тебе молочка сейчас козьего налью, не бойся оно без запаха или ты может чай хочешь? — заботливо интересуется бабуля.
— Доброе
— Так оно ж мое, ну моих козочек и идти никуда не надо, я уже с утра их подоила. Сашка пол-литра уже умял.
Господи, ну где такие милые бабушки водятся, с ума сойти, а Потапов тоже хорош, нет, чтобы меня разбудил, так нет же, бабушка работает и сам вкалывать пошел. Надежда Николаевна тут же приносит мне кувшин с молоком и ставит на стол.
— Ты кушай, детонька, а я на огород.
— Спасибо.
Бабушка тут же уходит, а я так и не договорившись со своей совестью, налетаю на блинчики и пирожки. Сзади тянется рука и хватает стакан с моим молоком.
— Обожаю это молоко, еще даже тепленькое, как тебе блинчики?
— Все прекрасно, но почему ты меня не разбудил? Пока ты колешь дрова, твоя бабушка вовсю готовит, я дрыхну, это как называется, Потапов? Не делай так больше.
— Успокойся, сейчас всего восемь. Бабушка привыкла вставать в четыре утра, наготовить еду, покопаться в огороде, а в десять утра снова лечь спать на часок-другой. Так что, когда ты будешь помогать мне работать на огороде и не только, бабушка будет спать и отдыхать. Все рассчитано, Алинка-малинка.
— Спасибо, что не мочевинка.
— Давай, малинка, ешь, а потом ко мне на улицу.
Саша еще хватает пару блинчиков, запивая их молоком, а потом уходит, сверкая своим шикарным телом, а я налетаю на блины. Вдоволь насытившись завтраком, выхожу на улицу. Закончив с дровами, Саша, как только увидел меня, сразу схватил за руку и повел в сторону сарая.
— В июне не успел покрасить. Сейчас будем вместе работать, ты не против?
— Нет.
Никогда ничего не красила, на деле это оказалось даже забавно. Полдня Саша еще что-то ремонтировал, а я убирала в доме, мыла окна и заедала пирожками. После обеда копалась с бабулей в огороде, выщипывая какую-то траву. Не знаю, как бабушка, я к пяти часам тихо помирала. Поясница болела так, как будто я набрала триста килограмм. Если бы не Саша, я вряд ли бы разогнулась, но мой личный эскулап подошел сзади и просто меня выгнул, благо бабушка не видела, а то поза какая-то провокационная.
— Хороший ты мне отдых устроил, Потапов. Это видимо за все мои грехи. Одно не пойму, как твоя бабушка может столько работать? Я если честно давно бы свалила, если бы мне не понравилась твоя бабуля. Жалко ее безумно, она вообще когда-нибудь отдыхает?
— Это деревня, Алин. Тут либо спиваются, либо работают. Они же с детства приучены пахать с пяти утра. Потерпи несколько дней, не могу я приехать сюда и только блины ее наяривать. Нам с тобой как минимум предстоит завтра еще собрать виноград, ну а мне уже делать вино. Душ еще надо подлатать, да и так по всякой мелочи. Пойдем
— Куда?
— Давай руку.
Мы идем в самый конец участка к какому-то домику. Саша открывает хлипкую дверь и перед нами расстилается стог сена.
— И? Зачем ты меня сюда привел?
— Ну и кто из нас тугодум, Алинка-дендрофилка?
— Ты что меня сюда потрахаться привел?
— Я тебя предупреждал так не выражаться? Ну все, трындец тебе сейчас будет, готовь задницу.
Я даже не успеваю ничего ответить и уж тем более никак среагировать, Саша закидывает меня на плечо, проходит пару шагов вперед и кидает меня на сено. Упала я в позе звезды, раскинув руки, но лежать так мне долго не дали. Потапов рывком перевернул меня на колени так, что я уткнулась в колючее сено лицом. Не успела возмутиться, как мне стянули шорты и начали реально бить по заднице.
— Ты чего, больной? Потапов, ай! Мне больно! — раз удар, два, три. Нет, не то чтобы мне больно, но по попе меня никто и никогда не бил, унизительно это что ли.
— Будешь это еще раз произносить?
— Не буду.
— То-то же. — Натягиваю шорты и переворачиваюсь на спину.
— Конечно буду, Потапов! Смирись, я не барышня из девятнадцатого века и говорю то, что хочу!
— Я так и знал, просто хотелось надавать тебе по заднице.
— Тебе нравится моя попа?
— Очень, — Потапов ложится рядом со мной.
— Только если я продолжу есть столько блинов, она увеличится в два раза и целлюлит вовсю повылезает.
— Это такие маленькие выступы на бедрах? Так у тебя итак есть пару таких штучек.
— Потапов, ты просто… все, тебе конец.
Приподнимаюсь и начинаю кидать в Потапова сеном. Саша не отстает и начинает тоже забрасывать меня колючей штукой. В какой-то момент это все перерастает в реальный бой, я уже тяжело дышу, но продолжаю кидаться. А потом Потапов вновь кидает меня на спину и заводит руки за голову, нависая надо мной.
— Так значит Алинка еще и сенофилка? — тяжело дыша, интересуется Саша, водя носом по моей щеке.
— Потапов….
— Мммм…
— Иди в параанальный карман, — шепчу я.
— Будем считать, что я этого не слышал.
— У тебя еще и тугоухость, бедняжка моя, или это серная пробка?
— Я заранее прекращу весь твой словесный понос про мою возможную серную пробку, а если скажешь еще хоть слово, я тебе реально вставлю пробку только в другое место.
— Фу, Потапов. Ты же сказал, что против всяких извращений?
— Я имел в виду в рот, а не туда куда ты подумала.
— Ааа, ну это меняет дело.
Саша закрывает мне рот поцелуем и начинает задирать одной рукой и без того короткую майку.
— Так не пойдет, Потапов, мне надоело быть голой, живо раздевайся сам и не только трусы.
— Ладно. Так уж и быть.
Саша отпускает мои руки и стягивает с себя майку, открывая вид на свое совершенное тело. Наклоняется ко мне и вновь впивается в губы. На мгновение отстраняется и стягивает с меня майку. Тянется к моим шортам и начинает их спускать.