Мой любимый враг
Шрифт:
Знаю, что глупо и недальновидно, но я купил их. Почему, спросите вы? А я отвечу — потому, что собирался снять с Эзры браслеты подчинения и предложить ей взамен надеть браслет уже на меня. И может быть тогда, она бы согласилась носить точно такой же парный сама, как знак того, что по доброй воле согласна быть со мной.
О, Хаос Первозданный, знаю, это звучит бредово, но что еще я мог ей предложить? Как еще разрядить то, что грядет, между нами. И ведь от этого будущего не убежать и не скрыться. Я ее теряю, но я этого до ломоты в костях не хочу.
И вот уже изящная коробочка упакована и убрана в карман пиджака. Так, что там
— Сколько штук желаете приобрести, уважаемый арх? — спросила у меня миловидная гномиха, что управляла лучшим на Террате цветочным магазином.
— Много. Так, чтобы девушка обалдела, не иначе.
— Тогда соберем сотню, — хитро подмигнула мне женщина и деловито принялась за работу.
— Сотню и еще одну, чтоб наверняка, — улыбнулся я ей, нервничая как пацан.
И вот он я, Хиро Валлар Эго Аттер-Нуаро, с коробулькой и огромным букетищем на перевес, открываю портал и шагаю прямиком ко входу в свою квартиру. Но не вхожу, а только приваливаюсь своей тупой башкой к полотну двери и зажмуриваюсь.
Как можно быть таким идиотом? Ведь она ни раз и ни два говорила мне, что я не вижу сути вещей, что сужу поверхностно и узколобо. А я, что? Я просто гнул свое, не постаравшись разобраться в причинно-следственных связях и мотивах ее поступков. Каким-то случайным образом меня закинуло на Иху, а может и не случайным. Может Эзра действительно меня призвала тогда, выискивая в моей голове правильную приманку, чтобы я пошел на ее зов. Почему меня? Ну, может она просто что-то напутала или я действительно совершил нечто нехорошее, да не заметил. Хотя, она же прямо мне сказала, что не призывала меня, в противовес пытая меня одним единственными вопросом — зачем я явился на Иху. Твою мать! Еще и камни у нее отобрал, тупорез несчастный! Я запутался, окончательно и бесповоротно и просто потому, что в который раз пытался оправдать свои действия, которые оправдать нельзя.
Это я к ней пришел и сломал ее жизнь, а не наоборот. Вот и вся правда, простая и неприкрытая жалкими оправданиями.
И я жмурюсь и тихо чертыхаюсь, а потом поднимаю голову и слепо смотрю в свою входную дверь. Ладно! Ладно, черт возьми! Я облажался, мне все и исправлять. И для начала я просто должен пойти к ней и извиниться. Как минимум.
Но только я этого не сделал.
Вошел в квартиру и дар речи потерял. Эзра стояла передо мной в облегающем и струящемся шёлковом платье, что выгодно подчеркивало каждый ее сладострастный изгиб и улыбалась мне. Сглотнул и перевел взгляд чуть левее — на празднично сервированном столе стоят свежесрезанные цветы и горят свечи, хотя на дворе еще и белый день.
Это шутка? Или я умер и в рай попал?
— Эзра? — несмело спрашиваю я ее, сам не понимая о чем, но она только восторженно вздыхает и переводит взгляд на огромный веник в моей руке.
— Это мне?
— Тебе, — выдыхаю я и помогаю ей установить цветы в напольную вазу.
— Они прекрасны! — прикусывает она нижнюю губу и переводит на меня восхищенный взгляд.
— Это ты прекрасна, малышка, — почти шепчу я и подаюсь в ее сторону.
Ближе. Еще ближе. И еще.
И вот уже наши губы сливаются воедино, а языки начинают танцевать самый прекрасный танец в мире. И я изо всех сил стараюсь
Я никому ее не отдам. Наиграюсь, а потом забирайте. Но ни минутой раньше.
И вот уже мои руки властно собирают мерцающий шелк, задирая его неприлично высоко, а потом подхватывают ее под попу, закидывая ноги себе на талию, и несут наверх. Все, дороги назад уже не будет.
Даже если кто-то опять будет ломиться в дверь. Плевать! Нас больше не существует в этом мире!
И вот мы уже в моей спальне, и я сдираю чертово ненужное платье с тела желанной женщины одним уверенным движением.
И замираю.
Там больше ничего нет, только идеальное формы и совершенные изгибы. О, девочка моя, она все знала! Перевожу ошалелый, почти спятивший от предвкушения взгляд выше и встречаюсь с глазами своей идеальной блондинки. Почти щурюсь от этой ослепляющей красоты, но ничего не могу с собой поделать, я против воли, на чистом автопилоте, накинул на нее этот морок. Мне было стыдно, но я ни о чем не жалел. Теперь все было идеально.
Вкус. Запах. И картинка.
Сводящие с ума поцелуи стали глубже, прикосновения смелее и бесстыднее, стоны громче, а наслаждение запредельным. И вот уже последняя ненужная тряпка с меня упала на пол, и я блаженно выдохнул, прижимая к себе женское тело, вдыхая его запредельно прекрасный аромат и дурея от страсти.
— Хиро, пожалуйста, — в полубреду молит меня Эзра, сама толком не понимая о чем. Но я-то знаю! И я намерен выполнить ее просьбу по высшему разряду.
Последний почти болезненный поцелуй «до» и стон взаимного наслаждения «после». И вот уже наш танец не остановить, а огненная лава затапливает все мое существо. Я почти задыхаюсь от этого чувства, я переполнен, я держусь из последних сил и отпускаю себя на волю только тогда, когда ее саму выгибает дугой от экстаза.
И это как взрыв сверхновой. Это то, что нельзя описать словами. Это высшая степень блаженства. Никогда прежде я даже близко не чувствовал нечто подобное.
Запредельное удовольствие, от которого невозможно отказаться — вот как это было. И я однозначно хотел еще. И я почти обезумел, но снова набросился на нее как голодный дикий зверь, наполняя ее собой и сам накачивая себя под завязку этим раем.
Снова и снова. Пока мы оба не отключились от усталости, но так и не насытившись друг другом.
Блаженство!
Когда я вновь открыл глаза, на улице уже был глубокий вечер, а часы показывали начало одиннадцатого. Вот это да! Оглянулся и затаил дыхание. Она спала, подложив одну ладонь под щечку.
«Пусть спит», — решил я и осторожно покинул постель.
Спустился вниз, отыскал в недрах холодильника свежую клубнику и бутылку игристого розового вина, разлил бокалам напиток и поставил все на поднос, вместе с прихваченной из комнаты коробочкой.
Самое время сделать выбор.
Тихо-тихо прошел в комнату и вновь замер, любуясь бликами на лице девушки. Затем осторожно умостил поднос на прикроватном столике и присел на корточки, боясь потревожить ее сон и страшась того, что последует после ее пробуждения. Я задолжал ей честность и открытость, а еще кучу, нет, тонну извинений. Но что будет, если она не простит меня и не даст нашим отношениям шанс?