Мой любимый враг
Шрифт:
— До сих пор твое рвение поражало, — сказал он и с иронией взглянул на ее ногу без обуви.
Она посмотрела на прореху в носке и поморщилась. На пальце вздулась и заныла мозоль.
— Я хорошо ориентируюсь, — пояснила она. — Но здесь все деревья одинаковые.
— Есть приметы, правда, трудноуловимые, — ответил он. — Нужен навык, чтобы различать их.
— Боюсь, у меня не было достаточно времени, чтобы бродить, как Маугли, по лесу.
— Да, — ответил он, его темные глаза не отрывались от ее лица. — А еще веселее, когда
— Могу себе представить, как Елена Цоулис прыгает здесь в туфлях на высоких каблуках.
— Ну, уж лучше, чем совсем без туфель, — мягко парировал он.
Мэдисон заскрежетала зубами и заставила себя отвести глаза в сторону.
— По крайней мере, у меня осталось самоуважение.
— Твоя гордость делает тебе честь, — сказал он. — Я искренно ею восхищаюсь. Не многие женщины могут без истерик и унижений справиться с теми обстоятельствами, с которыми их сталкивает жизнь. И, пожалуйста, не думай, что общение со мной грозит тебе потерей самоуважения. Я не обижу тебя.
— Ты имеешь в виду, что не затащишь меня в постель. Ты же не будешь отрицать таких мыслей?
— Да, такая мысль приходила мне в голову.
От его взгляда у нее словно свет внутри зажегся, стало жарко, несмотря на холодную и мокрую одежду.
— Если ты честна сама с собой, тебе следует признать, что та же мысль хоть однажды посещала и тебя, — добавил он, пристально наблюдая за ней. — Признайся, Мэдисон, мне удалось соблазнить тебя?
Она бросила на мужчину испепеляющий взгляд.
— Меня может соблазнить шоколад, а ты лишь раздражаешь.
Он рассмеялся, отчего ей стало совсем плохо.
— Ты такая милая, когда злишься. — Деметриус с довольным видом разглядывал нахохлившуюся девушку.
— А почему бы мне не злиться? Я промокла и замерзла, а у тебя нет даже горячего душа в твоей развалюхе, о, простите, в логове!
— Я вскипячу на огне воду, и ты сможешь принять ванну, — предложил он.
— Смешно… — сухо вставила она, — но так случилось, что я не заметила ванны рядом с душем, разбитой раковиной и пятнистым зеркалом в твоей роскошной ванной комнате.
— У меня есть большое корыто, очень удобная вещь.
— Думаешь, я умещусь в корыте? — Она недоуменно взглянула на него.
— Оно достаточно большое даже для двоих.
— Для каких двоих? Для золотых рыбок?
— Для двоих людей, — спокойно сказал он. — И не надо расходовать много воды.
— Я не буду принимать ванну с тобой!
— Было бы весело.
— Возможно для тебя, но не для меня. Будь добр, укажи направление к твоей лачуге, где я смогу избавиться от промокшей одежды. Я устала и замерзла и не в настроении продолжать этот беспредметный разговор.
Он молча указал на тропинку, но всю дорогу до домика Мэдисон казалось, что и в этот раз последнее слово осталось за ним.
Пока Деметриус колдовал над очагом, девушка прошла в душевую комнату и сняла с себя влажные вещи.
Она до судорог сжимала зубы, стоя под холодной струей воды, решительно смывая с себя речную грязь. Как бы ни было искусительно обещание горячей ванны, лучше дьяволу душу продать, чем клюнуть на слова врага.
Она вошла в комнату, и Деметриус оторвал взгляд от воды, которую он нес к камину. Он скинул свою побуревшую футболку, но джинсы еще не высохли, и когда он повернулся спиной к огню, девушка увидела, как от них поднимается пар.
Он внимательно осмотрел ее и нахмурился.
— Ты все еще дрожишь.
— Н… нет, я н… не дро… жу, — предательски клацали зубы.
Деметриус в одно мгновение преодолел расстояние между ними. Он взял ее холодные руки, горячие пальцы сомкнулись над дрожащей плотью и оставались так, пока она не почувствовала, что жизнь постепенно возвращается к ней.
— Я уйду, и ты спокойно можешь принять ванну, — предложил он.
— Я уже приняла душ, — ответила она. — Я просто посижу возле огня и оттаю.
— У тебя губы синие.
Она провела языком по губам, словно это позволяло ей увидеть их со стороны, но внезапно пожалела о своем безрассудном жесте. Его темные глаза следили за каждым движением, и от его напряженного взгляда ее бросило в жар.
Деметриус обнял девушку. Томящийся жар его тела передался ей, так знойное солнце в одно мгновение нагревает холодные камни.
Его джинсы не успели просохнуть, и сейчас она бедрами ощущала влагу материала. Его губы медленно приближались к ее дрожащему, но не от холода, а от ожидания рту. Как только он прикоснулся к ней губами, она поняла, что сопротивление сломлено: невозможно отказаться от счастья и заставить сердце не биться.
Теперь она знала, что произошло в первую их встречу: его темный призывный взгляд стал тем горячим лучом, который помог зерну любви в ее душе прорасти, пробиться к солнцу чувства. И процесс уже не остановить.
От желания мутился рассудок. Деметриус хрипло застонал, и ответная дрожь на прикосновение желанной женщины сотрясла его тело. Одежда, служившая барьером, лишь усиливала стремление к единению.
Она расстегнула верхнюю пуговицу, взвизгнула молния, стыдливость и неопытность исчезли, уступая место древнему женскому инстинкту.
— О, боже! — задохнулся он от ее робких ласк.
Возглас придал ей смелости, движения стали уверенными, слегка резковатыми. Он перехватил ее руку и завел за голову.
Мэдисон понимала, что настало время остановить безумие, но сердце и тело противились. Почему нет? — кричала она сама себе. Я желаю его, он — меня, тогда почему нет?
«Потому что он тебя не любит, ты лишь прикрытие для его романа с Еленой Цоулис», — напомнил ей внутренний голос.
— Мэдисон, ты знаешь, что произойдет, если ты не попросишь меня остановиться? — Его слова звучали около ее губ, она чувствовала его дыхание.