Мой мальчик
Шрифт:
– Какая же ты сладкая! Страстная! Богиня! – шептал он, задыхаясь от чувств и ускоряя темп.
Говори, мальчик! Говори! Сейчас твои слова бальзам, на мою израненную душу.
– Хорошо тебе, богиня? Хорошо?
Боже, как же возбуждал его хриплый шепот и нежные покусывания шеи. Каждая такая ласка неумолимо приближала к оргазму, словно почувствовав это, незнакомец схватил меня за бедра и начал с остервенением и рычанием насаживать на свой каменный член. Нежные игры, ему надоели.
– Да! О, да! – закричала, выгибаясь в оргазме. – Еще! Еще! Быстрее! Пожалуйста!
Любовник снова повиновался
Когда парень, бурно кончив, крепко сжимал меня в объятиях, голова моя шла кругом, а сердце выпрыгивало из груди. Мощным потоком в кровь хлынули, гормоны, счастье. Даря блаженную негу, покой и расслабление.
– Тебе правда понравилось? – отдышавшись, спросил безымянный любовник, зарывшись пальцами в мои волосы, я, в свою очередь, с наслаждением нежно водила пальцами по его сильным рукам.
– Конечно. Ты же все чувствовал.
– Я рад, что смог доставить тебе удовольствие. Значит, я всё делал правильно?
– Вот блин! Не поверишь, – расхохоталась я. Да что ж за день то такой! – Тот же вопрос мне задал муж, в наш первый, для обоих раз!
– Ну, для меня этот раз, тоже первый! – потому, как покраснел парень, стало понятно, что не лжет. И я аж подскочила в ужасе.
– Сколько ж тебя лет-то?
– Двадцать, – парень покраснел еще больше.
– Ох ты ж ёжкин дрыыын! – простонала я, падая в подушки лицом вниз.
Честно, думала, что побольше. А, оказывается, переспала с ровесником дочери!!
– А тебе сколько? – парень тоже заметно напрягся.
– А сколько дашь на вид? – меня это, правда, безумно интересовало сейчас.
– От двадцати восьми, до тридцати двух, – выдал парень, внимательно всмотревшись в лицо и водя пальцами, по-моему, гладкому животу.
– Врать не буду, на десять больше от последней цифры. Сегодня, мой сорок второй день рождения, – призналась я, тоже отчаянно краснея.
Глава 3
– Вау! – восхищенно выдохнул парень, с восторгом смотря на меня. – Как есть – богиня!
Мой возраст, кажется, ничуть его не смутил. Наоборот – восхитил. Облегченно выдохнув, обняла красавца за плечи.
– А почему, ты, до сих пор неприкаянный? С такой-то внешностью и телом, девки стаями у подъезда караулить должны.
– А зачем мне стаи? У меня была девушка одна, встречались, но интима не было, собственно, поэтому и расстались, – парень снова покраснел от смущения, – У нее отец священник. И она вся правильная такая, соответственно. Ну, типа, все только после свадьбы, посты держать, к заутренней вставать, исповедоваться раз в месяц минимум надо, и прочее. После того как она меня познакомила с семьей, полгода назад, они решили сделать из меня благочестивого христианина. Перевоспитывать начали. Ну и, в общем, не могу я так. Не мое это. Да и в бога, не очень верю, если честно. Ничего хорошего от него особо-то не видал. А тело, да, приходится держать в порядке. Потому что работа у меня тяжелая. Если не качаться, долго не протяну.
– Ты уже работаешь? – Удивил мальчик. – Кем?
– Грузчиком на кондитерской фабрике. Я, тот самый человек, что засыпает в производственные баки мешки с мукой, сахаром, ванилином, какао, красителями и прочими ингредиентами. Еще осуществляю промывку производственных конвейеров в конце смен.
Я лишь качала головой, умильно вздыхая.
– Давно работаешь?
– С восемнадцати.
– А учишься как? Заочно?
– Я не учусь, – парень снова отчаянно покраснел. – У меня нет такой возможности.
– Почему? Ты вообще, с кем живешь? Родители твои не нагрянут сейчас? – только – только об этом подумала и сразу испытала дикий ужас, словно распутная восьмиклассница.
– Нет, не нагрянут, я сирота, – грустно улыбнулся парень. – Отец мой влюбился в женщину, как это сейчас говорят – с низкой социальной ответственностью. Она вышла за отца, чтобы отогреться, родила меня, но семейная жизнь ее тяготила, и когда мне было почти четыре года, она ушла от нас. Мы остались с отцом, он больше не женился, почему-то. Думаю, любил-таки мать.
Когда мне было двенадцать, отец погиб. Его сбил пьяный байкер. Я жил здесь, с бабушкой. Четыре года назад она тяжело заболела и полтора года назад умерла. Так, что один я.
– Даа, судьба не сахар у тебя! – мне безумно захотелось, прижать к себе парня, пожалеть, приласкать. Теперь уже по-матерински, но он ведь заплачет. Мой трогательный! И так слезы еле сдерживает. Видно, что по бабушке еще очень тоскует. Так, что ограничилась крепким пожатием руки.
– Поступить, конечно, можно сейчас и бесплатно, по ЕГЭ, – продолжил он, – но для этого, учиться хорошо надо было. А как бабушка заболела, я на учебу почти забил. У соседа дяди Коле, вон в автосервисе после школы пропадал, на лекарства ей зарабатывая. Но, на курсы автомеханика в ПТУ, он меня устроил, после девятого. Образование у меня, какое ни какое, есть. Мне нравится с машинами возиться, – парень аж заулыбался. Да так счастливо! Словно ребенок всей душой, обожающий свои машинки. Обворожительный – одно слово.
– А чего на фабрику тогда пошел?
– Там зарплата больше и стабильная. График, сутки через двое. Отработал, отоспался и бегу к дяде Коле на подработку.
– Молодец какой, а! – я прониклась совершенно искренним уважением к парнишке. Сильный он не только внешне, но и внутренне, как оказалось. Вот почему подумала, что ему лет больше. Взгляд, тяжелый уже, серьезный. Моим детям, до такого далеко и, слава богу! – И как? Хватает тебе на жизнь? Сколько платят на фабрике?
– Тридцать две, – ничуть не жеманясь, ответил парень. – Хватает, вполне. За коммуналку, считай, восемь отдаю. Пятерка еще на бензин. Двенадцать на продукты и бытовые нужды остается. Тысяч двадцать, еще с сервиса обламывается, уже на прочее. Если нужно что-то большое купить, беру в банке ссуду и отдаю постепенно. Так, что, ни в чем не нуждаюсь.
– Какой ты умничка! Повезет твоей жене очень!
Я хотела поцеловать, но парень, мягко уклонился.
– Теперь твоя очередь! Расскажи о себе. Имя можешь не говорить! Хотя, все же любопытно, узнать имя своей первой женщины.
– Одно уточнение – Ты на фабрике "Зарянушка" работаешь?
– Да.
– А как тебя зовут?
– Егор. Егор Сорокин, – обворожительно улыбнулся парень, протягивая мне руку.
– Ты ешь продукцию, производить которую помогаешь? Или, зная, как это делается изнутри, на сладкое уже не тянет?