Мой механический роман
Шрифт:
– Я… мне не очень нравятся естественные науки.
– Как насчет математики?
Я хмурюсь.
– Ходила ли я на математику, вы имеете в виду?
Она еще раз полуулыбается.
– Да. Какие дисциплины у тебя были на этой кафедре?
– Алгебра и тригонометрия. Сейчас у меня математический анализ.
– И как с этим обстоят дела?
– По алгебре была пятерка с минусом. Кажется.
Второй год обучения в старшей школе выдался странным; у меня был парень-неудачник, из-за которого меня отстраняли от занятий по меньшей мере четыре раза, прежде чем я порвала с ним окончательно.
– Но по тригонометрии у меня пятерка.
– И сейчас ты ходишь на подготовительные
– Нет… Это просто уроки, – отвечаю я. (Невероятно, правда?)
– Значит, математика тебе тоже не нравится? – спрашивает мисс Восс, и я начинаю думать, уж не шутит ли она.
– Наверное, не очень, – отвечаю. Звучит чертовски неубедительно.
– Ага, – замечает мисс Восс, но затем, слава богу, переходит к делу. – Скажи мне, Изабель, ты уже думала о том, на какой специальности хочешь учиться?
О боги, только не это. Может, лучше вернемся к разговору о моих оценках? В прежней школе я считалась хорошисткой – то есть одной из тех, чьим родителям не требовалось регулярно звонить, – и это давало мне привилегию быть лишенной их надзора.
– Ну, я подумываю о… – Что же заставит ее отстать от меня? – Архитектуре? Да, об архитектуре, – легкомысленно отвечаю я. – Мне, знаете ли, нравится искусство и все такое.
– Искусство и все такое? – эхом повторяет она.
– Ну…
Напомните мне записать этот эпизод в дневник снов в разделе «Кошмары». Что я вообще должна ответить на это? Ни у кого из моих знакомых нет хобби, интересов, да вообще чего-нибудь, выходящего за рамки тусовок, которые, как правило, сводятся к поеданию бесплатных чипсов в кафе или к посиделкам на парковке и трепу о том, что делать что-либо – глупо. Уверена, у Джейми непременно имеется заранее отрепетированная речь обо всех филантропических причинах, по которым она собирается стать юристом, но лично я не то чтобы в восторге от общения с пожилыми людьми или любой другой формы труда на благо общества, к которой мы все должны стремиться в свободное время. На меня, например, в основном кричат из-за того, что я устраиваю бардак, разбрасывая карандаши где попало, или просят свалить куда подальше, когда пытаюсь позаимствовать у брата его инструменты. (Мать считает, что у меня проблемы с непоседливостью, но на самом деле я просто делаю все возможное, чтобы не мешать окружающим.)
– Мне нравится мастерить всякое, – удается выдавить из себя, поскольку мисс Восс явно ожидает ответа. – Ради развлечения. Я соорудила свой стол из старой швейной машинки, которую отыскала в антикварном магазине, – продолжаю, и тут, к счастью, меня осеняет. – Я не очень хорошо умею варить или паять. Стол был моим первым настоящим изделием, не считая шкатулок или совсем уж простых поделок. А еще я иногда помогаю брату с машиной. Сама я железками не увлекаюсь, но это интересно.
Возникает пауза. Но поскольку мисс Восс, судя по всему, все еще ждет, что я приду к какому-то грандиозному заключению, то продолжаю.
– А еще у меня был период интереса к ножам, – добавляю я и понимаю, что если не разовью мысль, то она отправит меня к школьному психологу. – Не то чтобы я прямо увлекалась ими, – спешу объяснить я, – просто мне нравилось их мастерить. У отца есть столярная мастерская и домашняя кузница. Он разнорабочий-любитель, как он себя называет, так что иногда я пользуюсь его инструментами. Точнее, раньше пользовалась, до того, как он…
Я осекаюсь. Не хочу говорить о своем будущем, но вспоминать о разводе моих родителей я не хочу еще больше.
– Извините, – произношу я, растерянно моргнув. – А какой был вопрос?
По какой-то совершенно непонятной мне причине мисс Восс улыбается.
– Твоя катапульта. Она бесподобна.
А-а-а… Чего?
– О. Хм… Я не думала, что…
– Я не могу поставить тебе пятерку, поскольку предполагалось, что сопровождающая документация будет состоять из чего-то посолиднее нацарапанных наспех диаграмм, – объясняет она с ухмылкой, которую, клянусь, ничем иным кроме ухмылки и назвать-то нельзя, – но поскольку твоя катапульта имеет наилучшее соотношение мощности и веса, я поставлю тебе… – Она замолкает, хмыкая себе под нос. – Тройку.
– Что? – Тон моего голоса звучит более панически, чем мне бы хотелось. – Извините, – быстро поправляюсь я. – Я не собиралась… просто…
Мисс Восс ждет продолжения, сложив руки на груди.
– Не хочу показаться грубой, – заявляю я голосом, который мама точно назвала бы грубым. – Просто мне кажется, что раз моя катапульта превзошла все остальные, то и оценка должна быть немного выше, чем…
Боже, да меня просто тошнит от одной мысли о тройке.
– Есть еще один вариант, – предлагает мисс Восс, и мой пульс, который и так уже значительно участился при мысли о том, как я буду рассказывать матери о трояке по физике, ускоряется еще больше. У меня нет времени на еще один проект, а если придется писать еще и сопроводительную документацию к нему… – Я хочу тебя перевести, – заявляет она, обрывая бешеную спираль моих мыслей. – В другой класс физики. В частности, на подготовительные курсы для вуза.
Я замираю.
– Чего?
– Мне еще нужно обсудить это с мистером Макинтошем, – добавляет она, – но я также хочу, чтобы ты поучаствовала в соревнованиях по робототехнике.
– Да вы шутите! – У меня возникает чувство, что я могу проделать в ней дыру взглядом. – По робототехнике? Это что, наказание за что-то?
– Ни в коем случае. Это, – произносит она, указывая на мою крохотную катапульту, – гениально. Она настолько оригинальна, что я бы решила, что ты жульничаешь, если бы не знала, что ты собрала ее только сегодня утром.
Вообще-то сегодня днем, но к делу это не относится.
– Мисс Восс, – умоляю я, – мне очень жаль, что я забыла о проекте, но…
– Хватит!
На мгновение преподавательница превращается в камень. До меня доходили слухи, что она строгая, но до сих пор такого за ней не замечалось. От ее преображения я едва не проглатываю язык.
– Изабель, у тебя талант, – назидательно произносит она. – Огромный талант. Пока ты просто просиживаешь в моем классе, ты могла бы блистать в другом. Я уверена, у тебя есть потенциал. Ты не думала о поступлении на машиностроительные факультеты?
В голове у меня вспыхивает картинка, пестрящая лабораторными халатами под промышленным освещением.
– Машиностроение?
– Ты могла бы конструировать вещи, – говорит она. – Все, что захочешь. Могла бы создавать их сама.
Перед глазами проносятся бессмысленные математические формулы, и от одной мысли о них мне хочется чесаться.
– Но я… просто не очень люблю математику и естественные науки, понимаете?
– В этом нет ничего такого, – возражает она, и еще никто – тем более преподаватель – никогда не выказывал такого пренебрежения в разговоре со мной. – У тебя явные наклонности к творчеству, Изабель. В жизни не бывает так, чтобы ум был нацелен только на тот или иной предмет. А ум у тебя есть, и работает он превосходно. Так что пользуйся им.