Мой мир начинается и заканчивается тобой
Шрифт:
Все девки Темы делились со мной этой информацией, намереваясь кое-что выведать у меня. Очень уж им было интересно, как Агеев к ним относится. Не собирается ли бросить? Или вдруг предложение решил сделать? От такого мне становилось нестерпимо больно. Как будто в сердце воткнули сотни маленьких иголочек, при каждом биении которого они впивались как можно глубоко. Оставляя после себя шрамы. Иногда казалось, что кто-то как будто вырывает небольшие кусочки. Или сжимает холодными пальцами до адской боли по всему телу. Помимо этого я впадала в многочисленные депрессии, рыдая весь
Помню, как мама переживала за состояние моего здоровья. Она прекрасно видела мои опухшие глаза, замазанные тоннами косметики. Замечала, что я совсем переставала есть (мечтала стать худой и стройной, как все эти его куклы Барби). Но никогда не спрашивала о причинах моего… расстройства. С одной стороны, я была ей благодарна. Так как в планах не было обо всем ей рассказать. А с другой, ненавидела ее за отсутствие интереса к моей персоне. Ведь когда ее карьера оперной певицы резко пошла вверх, заботиться обо мне стали няньки. Полностью заменившие мне вечно отсутствующих родителей. Отец даже моих поклонников от дома не отгонял, так как был в вечных разъездах по работе. Ему приходилось где-то постоянно дирижировать. Махать своей палочкой на сцене перед многочисленной толпой. Словно их и не стало в моей жизни.
Но вот какими бы они не были людьми, я их безумно любила. Скучала по ним. Особенно когда видела фотографии на полках в гостиной. Собиралась даже слетать в Париж на недельку. Правда, не уверена, что смогу все это время с ними провести. Зато хоть городом полюбуюсь, как в первый раз. Погуляю одна по всем…
— Не боишься, что станешь похожа на курицу-гриль? — чертовски знакомый голос врывается в мое сознание.
Придерживая руку словно козырек над глазами и щурясь от яркого солнца, поднимаю голову к незваному гостю. Нарушившему мое уединение. Приехавшему с гонок так неожиданно. И без предупреждения.
— Тебя не должно это волновать. — разглядываю его внешний вид. Джинсовые бриджи и белая майка с надписью по-французски. Я конечно в совершенстве знала этот язык, но прочитав всего лишь одно слово, решила даже не переводить остальные. Сам пошляк и одежду с пошлыми словами носит. — Кто тебя вообще пустил на частную территорию? — приподнимаюсь на локтях, неосознанно демонстрируя ему грудь третьего размера в черном верхе от купальника.
— Вида была столь любезна, что открыла мне двери в вашу обитель, прекрасная миледи. — театрально поклонился, словно я была какой-то заморской принцессой. А он благородным рыцарем. Коня вот только где-то оставил.
— Отчего столько веселья? — ложусь обратно на шезлонг, закрывая глаза. Явно мало времени еще прошло. — Вволю натрахался, что ли?
— Рапунцель ревнует? — чувствую на лице его горячее дыхание.
Резко распахиваю глаза и вижу склонившегося надо мной Дениса. Его губы в паре миллиметров от моих собственных. Руки расположились на лежаке, по обе стороны от моих бедер. Стоит только вот податься вперед и… пропасть. Потерять разум окончательно. Снова его поцеловать. Ощутить, как ладони сжимают со всей дури ребра. Провести ладошками по его спине под майкой. Да закинуть на его талию ноги.
Инстинктивно облизываю губы языком, весь путь которого прослеживает Денис. Мне даже кажется, что был слышен стон от него. Чего мне вполне хватает, чтобы резко оттолкнуть парня в сторону и подняться на ноги.
— Ревнуют тех, к кому испытываю хоть какие-то положительные эмоции. К тебе же я ничего ровным счетом не чувствую. — забираю со столика полотенце и крем. — Хотя нет… все же есть одно чувство. — злобно усмехаюсь при виде его озлобленного лица. Парнишка даже улыбаться перестал. — Бешенство вперемешку с раздражением. Даже презрением. И я впервые испытываю такие сильные чувства к парню.
— Чего не скажешь о моем милом младшем братишке, да? — начинает медленно подходит ко мне, как хищник к ничего не подозревающей жертве, а я в свою очередь делаю шаги назад. — К Теме у тебя лишь светлые, нежные чувства. Подкрепленные безграничной любовью. Больше похожей на одержимость. Может все-таки покажешь алтарь у себя в комнате, где в центре его фотография.
— Чего? — качаю головой. Меня сейчас сравнили с Хельгой из мультфильма «Эй, Арнольд», где она поклонялась ему в тайне ото всех?
— Неужели не правда? — поднимает в приторном удивлении бровь. — Да признайся ты, Рапунцель. Мы же друг другу люди не чужие.
Это он опять тонко так намекает на тот поцелуй на турбазе? Выводя меня из себя.
— Да мы…
Договорить у меня так и не получается, потому что земля вдруг куда-то исчезла. На ее место пришла какая-то пропасть. Точнее бассейн. В который я, подскользнувшись, тут же сваливаюсь, словно мешок с картошкой. Хорошо что и своего незваного гостя за собой утащила. Он как раз практически близко ко мне подошел, чтобы можно было за его руку схватиться, как за спасательный круг.
— Ты, блядь, совсем чокнутая, Догелева! — орет на меня Денис, когда мы выныриваем на поверхность, отплевываясь от воды и убирая с лица капли.
Мне-то вот все равно на неожиданное плавание, а Соболев прямо в одежде туда плюхнулся. Не будет вот меня притеснять и говорить всевозможные глупости. Пусть скажет «спасибо», что я драться с ним не полезла, а просто за собой потянула. Иначе ему было бы несдобровать. Не отделался бы одним ударом кулака в плечо. Вот бы у него тогда выражение лица поменялось. Хотя… Сейчас все выглядит гораздо круче.
Мокрый, злой и испепеляющий меня взглядом, — Денис вызывает у меня просто дикий ржач. Такой, что я даже голову запрокидываю назад. Так мне становится весело от произошедшего только недавно. Вроде бы грустила все утро, но появление Соболева развеяло все отрицательные эмоции.
— Ржать вздумала? — прищуривается и, оценив, похоже, расстояние между нами, решает сделать заплыв ко мне.
Бассейн у нас не такой уж и большой, поэтому доплыть до лестницы мне все-таки не удается. Всего пара сантиметров осталась до нее. Меня нагло хватают за правую лодыжку, подтягивают к себе, а потом, развернув, прижимают спиной к бортику. При этом от неожиданность или по глупости я закидываю ноги Денису на талию и скрещиваю их за его спиной. От былого веселья не осталось и следа. На смену приходит нечто другое.