Мой мир начинается и заканчивается тобой
Шрифт:
— Какой же ты засранец, Денис. — шиплю сквозь зубы, пытаясь сдержать поток слез. Только не плакать в его присутствии. Такого удовольствия я ему не доставлю. — Избавь меня от своего общества. — пытаюсь пошевелиться. Да только он такой тяжелый, что не могу сдвинуть его с места. — Съебись от меня! — нечеловеческий крик. — Слезь с меня! — начинаю извиваться под ним. Привожу в действие все тело, ноги, руки. Пытаюсь дотянуться до его волос, чтобы выдрать у него их. С корнем. Лишить шевелюры. — Уйди! — сейчас у меня точно истерика начнется. Да такая сильная, что весь дом на уши подниму. Все услышат мои крики. Все узнают то, что с Денисом мы скрывали. Как всех обманывали. Почему именно заключили все это соглашение.
— Какая ты оказывается строптивая. — смеется Соболев, еще сильнее прижимая меня к кровати. Препятствуя моим беспорядочным движениям. — Совсем недавно стонала подо мной, а теперь пытаешься вырваться. Как-то нелогично, ты не находишь?
— Мне,
То ли мольба в моем голосе, то ли ему самому надоело так лежать без дела. Но Денис выпрямляется, вынимает из меня свой член с характерным хлюпающим звуком. Отходит куда-то в сторону. Судя по звуку, начинает собирать свою одежду. Я же даже не смотрю туда. Не хочу видеть его. Не хочу даже просто взгляд бросать на него. Пусть катится, исчезает, пропадает. Ко всем чертям. К своим девкам. К своим друзьям. В свой долбанный Лондон пусть возвращается. Не за чем ему было приезжать в Россию. Здесь его никто не ждет. Никто!
Тишина, режущая уши. Мертвая тишина наступает. Поворачиваю голову и вижу, как ноздри Дениса раздуваются как у быка при виде красной тряпки. Руки сжаты в кулаки. Их он может пустить в ход в любой момент. Полностью одетый, босиком. С презрением в зеленых глазах смотрит на меня. Вперемешку с болью. Самой сильной болью, какую я только видела в глазах парней. Понимаю, что все эти слова сказала вслух. Озвучила их в порыве гнева, злости на него. Баш на баш у меня вышел. Мне причинили боль, теперь я также с ним поступила.
— Сука! — разворачивается, открывает дверь и, громко ею хлопнув, исчезает в коридоре. Оставив меня совершенно одну. Перевернувшуюся на спину. Прижав ладони к лицу, уже больше не сдерживаю слез. Реву в голос, содрогаясь всем телом. Выплескивая все, что накопилось внутри за время, что Денис находится в России. Которого я ненавижу. Всей душой. Терпеть его не могу. Который мне не нужен. Без которого уже больше не могу. Не могу!
Денис
Сука! Какая же она сука! Самая последняя на Земле дрянь! Тварь! Хочется придушить ее своими собственными руками. Уничтожить эту девку, что только что трахнул. Получил такую сильную разрядку, что до сих пор тело дрожит. Орган, что между ног находится, требует продолжения. Немедленно быть похороненным внутри ею тесной, горячей киски. Там, где влажно. Там, где для него самый настоящий рай. Снова прижать ее к кровати и пронзать. Пронзать. Пронзать членом. До искр из глаз. До ее громких стонов и криков о бешеном, быстром трахе. Как она и делала несколько минут назад. Когда стонала, пока трахалась со мной. Забыв о своем Теме. Забыв обо всем на свете. Только вот я-то все помнил. Все, досконально. Почему Рина была со мной. Почему мы стали вдруг «встречаться». Что нас с ней связало. Точнее, какой человек. Мой сводный брат. Тот гавнюк, что несколько лет назад испортил мне жизнь. Разрушил все хорошее, что в ней было. Позарился на нее. На девушку. На единственного важного мне человека в жизни. Которую я оберегал, защищал. Старался делать ее счастливой день ото дня. Даже пошел на одну глупость, что чуть было не стоила мне жизни. А она с ним. В моей комнате. Прямо когда я лежал в больнице. Не думая обо мне, раздвигала ноги перед Артемом. Тварь! Убил бы суку. Да только брату тогда досталось за их обоих. Сильно я его приложил головой об стену. От чего папочка решил применить крайние меры. Но ничего у него не вышло. Я сам все сделал. Сам все поменял.
— Дэн. — голос моего лучшего друга Артура. — Соболь! — прозвище, что мне дали еще при учебе в школе. — Где ты был весь вечер практически? — стоит, прислонившись к стене. Волосы растрепаны. Рубашка помята. На шее виден проявляющийся засос. Отлично! Добился все-таки своего с Видой. Перешел от одной базы к другой.
— В тюрьму угодил. — толку скрывать от него никакого. Он и так знает всю подноготную моей жизни. Все, что происходило со мной.
— Блядь! — закатывает глаза. — Какого хрена тебя туда занесло? При чем во французскую? — прищуривается. — Как хоть выбрался оттуда? Сломал решетку? Или намазал пастой специальной (имеется ввиду отрывок из фильма «Богатенький Риччи», когда его помощник попадает в тюрьму по ложному обвинению и выбирается оттуда при помощи зубной пасты, разъевшей решетку).
— Рина. — одно лишь имя делает меня еще более твердым. Хочется сейчас же вернуться к ней в комнату. Прижать к себе, вытереть ее слезы и крепко обнять. Но это все лишнее. Делать этого в жизни не буду. Никогда. Она не особенная, чтобы я так делал. Та была особенной. Больше таких в моей жизни не будет.
— В этом лофте есть замечательный бар. — подмигивает. — который я обновил парой бутылочек элитного виски. Купил в одном магазине. Здесь, неподалеку. Два стакана как раз к нему прилагались.
Это приглашение к распитию спиртных напитков мне очень нравится. Алкоголь ведь поможет забыть обо всем.
— Только если у тебя есть кое-что покрепче. — соглашаюсь с Артуром на выпивку. С какой-нибудь травкой или таблеткой. Только бы память подправить.
Чувства
Хотелось ли вам когда-нибудь сбежать в место, где вас скорее всего никто не ждет? Собрать вещи, вызвать такси и направиться именно туда? Предварительно ничего не говоря людям, что тебя окружают. От которых единственный способ уйти — это дождаться, пока все уснут или выйдут из лофта. А потом просто взять сумку с самыми необходимыми вещами и убежать со всех ног прочь отсюда. Поехать к родителям, что уже давно должны были пригласить меня к себе. В их роскошный дом, стоивший целое состояние. Им же он достался практически на половину стоимости, так как хозяева были очень восхищены новыми его владельцами. Поклонники оказались творчества четы Догелевых. Вот и продали особняк немного в убыток себе. Плюсом же здесь стала встреча с их кумирами. Вот бы они удивились, узнав про обращение к дочери у этих самых кумиров. Редкие звонки и сообщения раза три в несколько месяцев. Еще более редкие поездки Россия-Франция и наоборот. То, что я учусь, а они постоянно в разъездах нельзя причислить к оправданиям. Для семьи всегда должно быть место. Да у них есть гастроли, на которых постоянно они пропадают. Сегодня могут быть в Марселе, завтра окажутся в Новой Зеландии. Через неделю в Италию улетят. Неизвестно даже им, где они окажутся в тот или иной день. В любой части материка. Откуда приедут еще очень не скоро. Только вот всегда, всегда они находили время, чтобы увидеться со мной. Как только возвращались обратно в Париж, звонили мне. Присылали мне билеты на самолет. Я тут же срывалась с места и прилетала к ним. На учебу было все равно в тот момент, так как на курсе Александрина Догелева была одной из лучших студенток. Выполняла все задания вовремя, получала баллы, сдавала зачеты и экзамены автоматом. Преподаватели закрывали глаза на мое отсутствие на парах и без всяких вопросов отпускали в поездку. Где я могла находиться долгое время рядом с родителями. С близкими для меня людьми, которые конечно несколько лет практически не проявляют ко мне той заботы, что мне бы хотелось. Конечно сейчас я уже выросла и не нуждаюсь во всех этих телячьих нежностях. Но все же проводить время с родителями мне очень хочется.
Именно поэтому в небольшую дорожную сумку отправляется серый свитер с высоким горлом. Не зовут меня к себе, сама приеду. Пусть и поздно ночью или рано утром. Потерялась в этих часовых поясах. Всегда, когда приезжаю, никак не могу сориентироваться. Ведь раньше я останавливалась в особняке родителей, а там многочисленная прислуга могла разбудить в любое время суток. Стоит лишь их попросить. Конечно я не пользовалась рабочим персоналом для своих личных целей. Не отвлекала людей, а делала все сама. Готовила, прибирала в своей комнате, даже ездила на такси, а не просила личного водителя родителей отвезти меня в то или иное место. Смотрели на меня все они как на какую-то дурочку, что отказывается от помощи. Но только иначе поступить я не могла. Не так, как делала Моник. За любую провинность могла тут же уволить. Без выплаты отработанных часов. Просто выставить за дверь и закрыть ее перед самым носом. Или как делала Амели со своими служанками. Ради шутки подставляла, а потом жаловалась на них родителям. Те в свою очередь не церемонились с «провинившейся», а просто выгоняли. Иногда даже уволенные работу не могли найти из-за четы Дюкре. Некоторым пришлось даже профессии сменить. Кто-то все же оказывался в доме, где их не ругали за каждую провинность. Как, например, семья Догелевых в Париже. К которым скоро дочь приедет, почти собравшая чемодан.
— Рина. — от этого голоса за спиной резко замираю на месте, крепко прижимая к груди ноутбук. Словно ища в нем укрытия. Словно он мне может помочь. — Почему ты собираешь чемоданы?
Хотелось задать ему встречный вопрос. «Почему он без стука заходит в мою комнату?» Она ведь должна быть закрыта. Наверное. Хотя сейчас прокручивая все в голове, понимаю, что Денис не удосужился закрыть дверь. Каждый мог попасть сюда. Увидеть, чем мы занимаемся. Вот это было бы зрелище для всех. Прекрасный спектакль для стольких собравшихся зрителей в лофте. Сюжет замечательный, актеры отлично выполнили свои роли.