Мой муж-монстр
Шрифт:
Он пробегает по мне быстрым и зачарованным взглядом, и от этого любующегося взора хочется тотчас сбежать и спрятаться в спальне.
Дима замечает мою зажатость и тревожность, поэтому меняет тему:
— Я купил сок, ты не против? — Не сводит с меня глаз, наблюдая за моей реакцией. — Мне кажется, тебе нельзя сейчас пить спиртное, да и мне завтра за руль. Или нужно было купить вина?
— Ты всё правильно сделал. Спасибо тебе за заботу, — я взяла фужер в руку.
Дима сразу расслабился. Тоже потянулся к фужеру и поднял его.
— Тогда давай
Я нехотя кивнула. Неужели он действительно не замечает, как своими выражениями, комплиментами и влюблённым взглядом давит на меня? Я пока не готова ответить ему взаимностью. Или это его тайная тактика напирать на мое подсознание, чтобы эти мысли засели в моей голове.
Мы чокнулись, пригубили сок и принялись ужинать. За ужином он рассказывал мне о своей жизни, где учился, кем начинал работать. Когда он забывает о наших с ним отношениях, то становится очень приятным собеседником. Мне интересно его слушать, сопереживать, восторгаться даже в каких-то моментах. Наверно из него получится хороший муж: трепетный, заботливый, внимательный. Впрочем, судя по своему мужу, я не очень-то умею разбираться в людях. Ведь наверняка Денис в начале наших отношений тоже был таким. Почему я вдруг о нем вспомнила?
После ужина, я настояла на том, чтобы помыть посуду, Дима больше не сопротивлялся, но остался мне в помощь. Вдвоем мы быстро управились и, пожелав друг другу «Спокойной ночи», разошлись по разным комнатам. Вчера я полночи не спала, поэтому сегодня быстро уснула.
Рано утром я проснулась и услышала отголоски разговора, Дима беседовал с кем-то по телефону:
— Всё хорошо, не переживай. — Периодически он замолкал, видимо слушая собеседника. — Я не могу на нее давить, это неправильно.
Это он обо мне? Я легла поудобнее, чтобы было лучше слышно. А вдруг он разговаривает с Денисом? Эта мысль меня очень напугала. Но с чего вдруг он бы стал с ним разговаривать? Они же не друзья. Дима наверно услышал, что я начала ерзать, потому что подошел к спальне и заглянул ко мне в комнату. Я закрыла глаза, притворилась спящей. Пусть он думает, что я еще сплю. Он на пару секунд притих, а потом чуть тише продолжил:
— Она очень красивая. Такая яркая, нежная, как бы я хотел, чтоб у нас с ней всё было по-настоящему.
Что? Надеюсь, мои веки не выдали меня. Что значат его слова? Как это по-настоящему?
Дима тотчас стал прощаться:
— Ладно, она просыпается. Не могу больше говорить.
Всё-таки я выдала себя. Дима постоял еще пару минут в проходе, а потом ушел на кухню. С кем он разговаривал? Это ведь был разговор обо мне? Наверняка. Он смотрел на меня в тот момент, я чувствовала его взгляд на себе. А что если прийти и спросить у него об этом? Тогда я выдам себя, что подслушивала. Ну и что? Чего мне терять? Я встала с кровати, привела себя в порядок и пошла на кухню.
— Доброе утро, ты уже проснулась? — Дима встречает меня улыбкой.
— Доброе утро. — Замираю в дверях. — Мне показалось, или
— Не показалось, садись, — пытается уйти от ответа, — накормлю тебя яичницей.
Хм. Любопытно. Зайду тогда с другой стороны. Сделала вид, что увлеклась нарезкой хлеба, а сама уточнила:
— И кто тоже вместе с тобой в такую рань не спит?
Наблюдаю за ним краем глаза. Дима напрягся, повернулся ко мне спиной, якобы для того, чтоб положить нам яичницу в тарелки и ответил:
— Мама, она у меня жаворонок и каждый день звонит, чтобы спросить как у меня дела.
— А она знает про меня? — удивлю его, наверняка он не ожидал, что я начну допрос.
— Конечно знает, я ей все уши прожужжал про тебя, — он ставит тарелки на стол.
— И знает, что я замужем?
Он снова отворачивается, чтобы налить чай.
— Нет, этого я ей не говорил. Ты же знаешь, ее поколение еще люди старой закалки.
— Но рано или поздно она всё равно узнает.
Он ставит чашки на стол.
— Ты права. Но пусть это будет лучше поздно. Тост тебе сделать?
— Нет, спасибо.
Жду когда он сядет напротив меня и задаю ему вопрос, глядя на него в упор:
— Дима, я невольно услышала твою последнюю фразу, можешь сказать, что она значит?
— Какую? Про тост? — пытается отшутиться. — Тост — это слегка поджаренный хлеб.
Принимается за яичницу, но начинает кашлять, когда я озвучиваю вслух эту фразу:
— Я имею в виду выражение из твоего телефонного разговора: «Я бы хотел, чтоб у нас с ней всё было по-настоящему»?
Глава 22
— Ты нашла время, когда это спросить.
Он делает вид, что откашливается, но, как мне кажется, попросту тянет время. Стучит себя по грудине и добавляет:
— Что я мог иметь в виду? Конечно я говорил про настоящую семью: кольца, свадьба, дети. А ты что подумала?
Наблюдает за мной.
— Ну твоя мама же не знает, что я замужем? — пытаюсь его подловить, запутать. — Она не спрашивает, почему мы за полгода отношений еще не пришли к этому?
— Спрашивает конечно, переживает. — Возвращается к завтраку. — Но она по моим рассказам знает, что ты очень застенчивая девушка, которая не торопит события, не спешит. Рано или поздно я вас с ней познакомлю, и она лично убедится в этом. Пока же она довольствуется тем, что я рядом с тобой счастлив. Для нее, как и для любой матери, это важнее всего.
Быстро сориентировался или говорит правду?
— Кстати, Дим, — спрашиваю словно между делом, — а у тебя нет наших совместных фотографий? Ты же маме наверняка показывал мое фото? Или, быть может, мы обменивались снимками?
— Думаешь, мы обменивались интимными фото, ты сейчас про них? — он улыбнулся, увидев мою удивленную реакцию. Но тут же успокоил. — Нет, ими мы не обменивались. Я вообще считаю это большой глупостью. Интернет ведь всё помнит. А общих фотографий было немного, мы старались шифроваться. Но парочка снимков сохранилась в старом телефоне.