Мой муж Одиссей Лаэртид
Шрифт:
Одиссей встал и задвинул засов на двери. Потом он таки ударил меня по лицу. Это был сильный удар, он швырнул меня на спину, перед глазами замелькали искры. Одиссей скрутил мне руки над головой и привязал их к ремням, натянутым на кроватную раму. Потом достал нож и распорол платье от ворота до низа, оцарапав при этом кожу. Он сдернул ткань и обвел глазами мое обнаженное кровоточащее тело.
— Что ж, по сравнению с божественной Цирцеей и тем более с божественной Калипсо ты выглядишь не лучшим образом. Но я твой муж, я оставил их всех ради тебя, и я докажу тебе, что не зря вернулся на Итаку...
А снизу, со двора, неслись звуки
Так отпраздновал свое возвращение домой после двадцатилетнего отсутствия богоравный Одиссей, сын Лаэрта.
...сказал Одиссей многоумный:
«Вот что тебе я скажу — это кажется мне наилучшим.
Прежде всего хорошенько помойтесь, наденьте хитоны,
Также и всем прикажите домашним рабыням одеться.
Пусть тогда песнопевец божественный с звонкой формингой
Всех нас здесь поведет за собой в много радостной пляске,
Так, чтобы всякий, услышав снаружи, подумал о свадьбе,
Будь то идущий дорогой иль кто из живущих в соседстве,
Нужно, чтоб слух об убийстве мужей женихов разошелся
В городе только тогда, когда мы уже скрыться успеем
За город, в сад многодревный к себе. А уж там поразмыслим,
Что нам полезного может послать олимпийский владыка».
Так он сказал. и охотно приказу они подчинились.
Прежде всего помылись они и надели хитоны,
Женщины все нарядились. певец же божественный в руки
Взял формингу свою, и у всех пробудилось желанье
Стройных игр хороводных, и плясок, и сладостных песен.
Весь Одиссеев обширный дворец приводил в сотрясенье
Топот ног мужей и жен в одеждах красивых.
Гомер. Одиссея
Когда я очнулась, Одиссея и Телемаха не было во дворце — они спрятались от мести итакийцев в доме Лаэрта, и там снова пролилась кровь. Старик Евпейт, отец Антиноя, а с ним и несколько его домочадцев, явились к Одиссею требовать ответа за смерть сына, и Лаэрт пронзил своего давнего друга копьем... Он не брал в руки оружия с тех пор, как вернулся из похода на «Арго», он всегда снисходительно относился к юношам, пировавшим
Расправившись с Евпейтом и разогнав его близких, Одиссей вернулся во дворец. Я думала, что он убьет и меня, но вместо этого он сказал:
— Ну что, жена, пойдем в город. Послушаем, как судачат о тебе длинноволосые ахейцы. Разве тебе не интересно узнать, что говорят итакийские мужи о том, как ты хранила ложе царя Одиссея?
— Ты прекрасно знаешь, что скажут обо мне итакийские мужи.
— Да, я знаю. А теперь узнаешь и ты...
Он выволок меня из спальни.
— Пусти, я пойду сама.
Я шла за ним по городу, чуть-чуть сзади, как и полагается почтительной жене. Люди разбегались при нашем появлении. На улицах кричали глашатаи, созывая народ на площадь. В домах слышались крики и плач. Видно, слух о ночной резне уже дошел до итакийцев. Но никто не смел подойти к нам близко.
На агоре толпился народ, геронты сидели на своих местах. При нашем появлении все смолкли. Одиссей подошел к старому Египтию и властно протянул руку... Один из сыновей Египтия, копьеборец Антиф, ушел вместе с Одиссеем сражаться под Троей и погиб в пещере Полифема. Второй его сын, Еврином, обучал сына Одиссея воинскому искусству — теперь его тело лежало непогребенным в нашем дворе... Египтий встал, его руки дрожали, и он молча протянул Одиссею скипетр. Тот принял его и стал в середине собранья.
— Радуйтесь, итакийские мужи! Ваш царь Одиссей вернулся домой после двадцати лет разлуки.
Толпа молчала.
— Вы знаете о том, что неразумные женихи осаждали сватовством мою достойную жену, царицу Пенелопу. Знаете вы и о том, что ни один из них не ушел от возмездия... А теперь поведайте мне, почтенные старцы, как жила без меня моя возлюбленная супруга? Что скажете вы о ней? Какую славу заслужила она в народе? Какие песни споет о ней певец Фемий, которого я пощадил вчера ночью?
Толпа молчала. Фемия вытолкнули вперед, и он затравленно озирался вокруг. Одиссей нахмурился. Он повернулся ко мне, схватил за руку и выволок на середину площади.
— Я царь Одиссей! Вот перед вами моя жена, к которой я стремился двадцать лет. Я прошел войну, я спускался в Аид, я тонул в море, Посейдон и Зевс преследовали меня своим гневом. Но я вернулся. Я уничтожил больше ста человек, посягнувших на мою честь. И теперь я хочу знать, смеет ли кто-нибудь усомниться в чистоте моего незапятнанного супружеского ложа? Смеет ли кто-нибудь усомниться в добродетели и верности моей возлюбленной супруги, разумной Пенелопы? Я жду ответа!
Он ударил жезлом о землю; глаза его налились кровью под набрякшими веками. Старец Египтий поднялся с кресла. По щекам его катились слезы, но он пытался придать твердость своему голосу.
— Радуйся, царь Одиссей! Нет и не было на земле среди хлебоядных людей более верной и любящей жены, чем дочь старца Икария, разумная Пенелопа, супруга богоравного царя Итаки, Одиссея Лаэртида!
И тогда Фемий дрожащей рукой тронул струны своей форминги, и голос его, окрепнув, разнесся над толпой: