Мой начальник – Демон
Шрифт:
И такое у него было лицо! Оно того стоило. Нет, вот правда, стоило, ибо черные, как ониксы, глаза вдруг округлились и вроде как даже вспыхнули этакой смесью восхищения, удивления и (ой, что-то так снова убежать захотелось) страстью. Странно, здоровая злость у меня все же не исчезла, но вот женское тщеславие взыграло, и я бы даже наверное усмехнулась, если бы не вспомнила, что мой новый образ все же обернется для меня катастрофой. Меж тем пламенный взор директора спустился с моего лица в область декольте, и до меня наконец дошло, что поза со скрещенными на груди руками, когда под пиджачком нет блузки, довольно провокационная. Опустила взгляд
Все, ведьма зла, очень! Развернулась и решительно вышла в примерочную. Франсуаза еле сдерживала смех… Ей весело?
— Это не подойдет! — заявила я и начала расстегивать пиджак, затем нервным жестом стянула рукава, и когда пиджак сняла полностью, посмотрела на хозяйку салона.
Та смотрела куда-то мне за спину и глаза у нее, надо отметить, удивленно округлились, а когда женщина вздрогнула, я резко повернулась и тут же прикрылась пиджаком. В дверях стоял Адриан Генрихович и, тяжело дыша, пожирал меня глазами. А-а-а!!! Мамочки!
— Вон вышла! — прорычал отчего-то взбесившийся директор, не спуская дикого взгляда с пиджака, прижатого к моей груди.
Я сделала только один шаг, понадеявшись, что это меня так решительно хотели выставить из примерочной, но вихрь в лице Франсуазы пронесся мимо, а следом:
— А ты — стоять! Не двигаться!
Медленно, словно хищник, мужчина двинулся в мою сторону, а я с тоской посмотрела на дверь, которая закрылась за его спиной, и даже щелчок задвижки послышался. Черт! Не может быть, нас закрыли что ли? Перевела испуганный взгляд на шефа и попятилась. Лампочки внезапно замигали и начали гаснуть, а мне вдруг показалось, что плечи Адриана Генриховича вроде как увеличились, да и рост тоже, а вот глаза… (тряхнула головой, отгоняя наваждение) стали красными, а в центре черный зрачок удлинился по вертикали. Демон! Как пить дать, демон!
«Беги!» — кричала женская интуиция, «Куда?» — спрашивал здоровый скепсис, «Зачем?» — шептало самолюбие, и ехидно добавляло «Посылочка для личного пользования… вот и пользуйся».
— Еще шаг, и верну, как испорченный товар! — крикнула я, превозмогая страх. — Посылка бракованная! Жаловаться буду!
— Какой товар? — поднял брови и остановился демонюка.
Лампочки снова замерцали и света стало больше. А я во все глаза разглядываю директора, который и правда чуть раздался в росте и в ширине плеч, и даже пиджак на нем вроде по швам пошел.
— Бракованный! — рявкнула я в ответ, и уперлась руками в бедра, удерживая в одной руке пиджачок. Упс! Это я зря, да?
Взгляд тяжело дышащего мужика снова приклеился к моему бюсту, заставив снова прикрыться.
— А ну, — пискнула я на нервах, — вышел отседова, астма ходячая! И…, — перевела дыхание, и не успела договорить, как взвизгнула, ибо мужик зарычал и снова начал трещать по швам, или одежда на нем.
— Ты! Меня! Гонишь?! — рычал директор, одним движением руки срывая с себя пиджак.
М-м-м, и, правда, все равно испортился. Проследила за тем, как опадают на пол куски ткани, и сделала еще несколько шагов по кругу в сторону двери.
— Хотя, вы можете остаться, а я пойду, да? К тому же вам тоже надо бы пиджачок примерить, давайте я вам Франсуазу позову?…
Бракованный директор снес с пути стул, откинул в сторону вешалку на колесиках, и разорвал белую рубашку, высвободив на свет гору мускулов, кубики пресса и половину своей брутальности.
— О, — открыла я от шока рот и ляпнула первое, что пришло в голову, — вот, возьмите мой, вам нужнее.
И бросила в этого ненормального свой пиджачок, что бы тут же рвануть к двери, как только увидела, что часть моей одежды повисла у него на голове, закрывая обзор…
Вы думаете, меня могла остановить запертая дверь? Ну уж нет… в таком состоянии точно не остановила бы, если б мне еще времени больше дали. Увы! Сильные руки схватили за талию, отодрали меня от ручки дверной и развернули лицом к…
— О, вы… Адриан Генрихович, — завопила я что было сил, стараясь не опуститься до банальной истерики, — вы же ангел! У вас нимб на голове, а сзади… смотрите, крылышки прорезались!
— Что?!! — не хуже моего заорал взбешенный демоняка. — Ангел?! Я-я-я?!!
— Нет, бабушка твоя!
И сгруппировавшись, ка-а-ак заехала коленом в область паха…
Мужик согнулся, схватился за больное место и, с диким ревом «За что?», свалился на пол, стоило ведьмовскому пальчику толкнуть в мужское плечо.
— А мне костюм не понравился, — кивнула я удовлетворенно, и шарахнула дверь силовой волной. Та слетела с петель, едва не приложив торчащую под нею… или за нею Франсуазу, затем подняла оброненный пиджачок, и надела его. Затем вышла в соседнюю комнату, подхватила пальто, сумку и, махнув на прощание хозяйке салона, провожавшей меня ошалевшим взглядом, рванула на выход. Дикий рев за спиной только подхлестнул меня и я даже достигла вожделенной двери, как внезапно на полном ходу впечаталась носом в крепкую мужскую грудь вошедшего посетителя.
— О, мон шерр, куда вы так несетесь?! Осторожнее!
Меня снова крепко схватили за плечи, что бы тут же бархатным восторженным голосом произнести:
— О, мон петит, Ирэна?! Вы просто обворожительны. Какие глазки, прррелесть.
— Руки убрал от нее! — раздался позади голос шефа, причем полный такого арктического холода, что даже я поежилась, но оборачиваться не спешила.
Француз, а этом был именно Амин, спокойно отодвинул меня в сторону, хмыкнул и обратился к невольному свидетелю:
— Франсуаза, а у вас тут, как погляжу, весело. Ты бы дала ему рубашку, что ли? И выпить пусть принесут. Мне — можно коньяк, а этому… да воды ему холодной принеси.
Я же снова оказалась у двери, и даже за дверную ручку уже взялась, мысленно отправляя всех мужиков в…, в общем, не важно, как вдруг мою руку перехватили, и развернули лицом к… директору.
Тот уже приобрел свой обычный вид, правда все так же был полуодет, или полураздет, что я невольно от смущения взгляд перевела в сторону, ибо смотреть на мужчину, скрестившего на обнаженной груди руки, который гневно смотрел на нас, было несколько… неудобно. Особенно стыдно было за то, что ударила не кого-то, а директора. Хотя он сам виноват! Нечего было орать на меня, мышцами своими играть и, вообще…