Мой начальник – Демон
Шрифт:
— Я так трудился, все утро на кухне у жаркой плиты проторчал, для тебя и блинчики испек, и пирожки вот… подогрел, с этим самоваром тоже пришлось повозиться, очистить его, отдраить, привести в нормальный вид, жаль времени не было расписать его красками…
Что он несет?!
— К-какими красками? — мой голос дрогнул от недоумения.
— Масляными… или лучше по железу? Хотя ладно, так он тоже ничего, — и все это буркнул мне прямо в шею, дыхнул жарким дыханием, касаясь губами в самом чувствительном местечке за ушком, а у меня вдруг ноги подкосились и мурашко-взрывательное состояние в позвоночнике случилось.
— Ох, —
— Я, конечно, не настаиваю, но все же… ты — ведьмочка совестливая, справедливая, честная, умница… красссавица, и такая… сладкая, поцелуй был бы достойной наградой мужу за старание, согласна? — прохрипел уже с другой стороны возле ушка, опалив шею касаниями губ.
Меня внезапно развернули, подняли за талию повыше, и снова низким, порыкивающим голосом соблазнителя прошептали прямо в мои губы:
— Только поцелуй… помнишь, ты обещала мне его.
Я сглотнула, переведя затуманенный взгляд на мужские губы, которые немного подрагивали от сдерживаемой улыбки, и подняла глаза, чтобы тут же закрыть их, испытав почти потрясение от сильного голода в его взоре.
— Х-хорошо…
Не открывая глаз, прижалась губами к его, благо они были совсем близко, и вздрогнула, когда мужчина фыркнул, перехватил меня, удерживая на весу одной рукой за талию, а второй зарылся в волосы на затылке, и хрипло прошептал:
— Кто ж так целует? Придется научить…
Ой, корень мандрагоры!
Игнорируя мой испуганный взгляд, которым я пыталась скрыть вспыхнувшее в груди любопытство, Адарион осторожно прикоснулся сначала к одному уголку губ, затем у другому, чтобы тут же обвести их языком, обхватить своими губами мою нижнюю, дрожащую губку, обласкивая нежными прикосновениями влажным языком и…все, меня вдруг накрыло странным, внезапным пониманием — я пропала. Голова пошла кругом, стон вырвался из груди, пробуждая волну удовольствия, и даже довольное урчание со стороны шефа меня уже не могло остановить. Я словно прикоснулась к источнику жизни, к которому тянуло с такой силой, что сметало все преграды на пути. Мое!! О, сколько удовлетворения было в этом слове… это мой мужчина! Мой!!!
Осознание того, что вот он — тот мужчина, который воспринимается твоим «я», как «свой», конечно, штука хорошая, особенно когда он тебя обнимает так, что дыхание замирает вместе с сердечным ритмом, а от поцелуев его вообще звон в ушах и яркие мушки в глазах, но… помимо этого осознания, есть еще и вредная штука память…
Естественно, я даже не поняла, как мы оказались на постели, причем меня уже почти лишили единственного прикрытия — халатика, который благодаря завязкам задержался на талии, и, конечно же, жаркие губы демоннида почти свели с ума маленькую ведьмочку, которая готова была не только отвечать на требовательные, жесткие, а где-то и нежные, страстные поцелуи, но и обхватить нависший торс мужчины ножками, как вдруг противная, пронзительно-болезненная мысль вынырнула из подворотни подсознания.
«Первая „ночь страсти“ с демоннидом после ритуала сродни мощному привороту. Рабой не стану, но жить без него уже не смогу. Азалия запретила произносить слова любви. Это сильнейшая привязка. Демоннид не теряет себя после таких слов, а ведьма… почти становится ручной».
В тот момент, когда Адарион с тихим стоном немного отстранился, чтобы избавиться от своей одежды, я вдохнула поглубже, ибо воздуха явно не хватало, и потрясла головой. Дурман какой-то…
— Что? — мой новоявленный… муж?.. вдруг замер, успев скинуть футболку, и посмотрел на меня сверху. — Сирена, только не вздумай меня сейчас отталкивать.
Последняя фраза у него вышла с нотками рычания, затем он перехватил мои запястья и зафиксировал их по обе стороны от моей головы. Я сглотнула, чуть дернула руками, которые осторожно, но крепко удерживал Адарион, и заметила, как он снова начал склоняться надо мною, пристально смотря в мои ошалевшие глаза.
— Ты меня с ума сводишь… Слышишь? Я же ведь без тебя не смогу уже, — хрипло, надрывно зашептал он мне, едва касаясь губами щек, лба… — Не смогу… Люблю тебя… слышишь?
— Слышу, — прошептала я в ответ и расслабила напряженные руки, вглядываясь в его черные, словно омуты, глаза и потянулась к его губам… сама потянулась. — Не оттолкну… никогда больше.
Что уж промелькнуло на его лице, радость ли, страсть… не знаю, не успела понять, ибо муж-демоннид превратился в коварного, опытного искусителя, доведя меня до пика наслаждения, и даже кратковременная боль померкла, едва из моей груди вырвался громкий крик удовольствия, а ногти впились в его плечи, прочерчивая борозды вниз по рукам.
И если бы не его настойчивый шепот, требующий от меня встречных признаний в чувствах, я бы может и после не сдержалась, сама все выпалила бы как на духу. Но не решилась, увы, или напротив, хорошо, что не решилась. Слова никогда не были для меня пустым звуком, а были осязаемы, почти материальны. И скажи я сейчас, что жить без него тоже не могу, а любовь к нему стала почти болью, что было бы тогда? Как бы он повел себя со мною? С его-то демонской сущностью, пусть и с флером романтика и даже одомашненного хищника в передничке! Хотя в данный момент, когда все еще сердце стучит где-то в горле, и ноги дрожат, а руки не желают выпускать столь соблазнительное тело из своей хватки, думать о каких-то подводных течениях в поведении Адариона не хотелось.
Мой страстный шеф перекатился через меня на кровать и прижал к себе так сильно, что ребра затрещали, уткнулся носом в мою макушку, заставляя млеть от необычного ощущения счастья и радости, даря своими объятиями чувство надежной защиты. Помолчал, причем почему-то возникло ощущение, что он чем-то недоволен или размышляет о чем-то, как вдруг стиснул меня еще крепче и прошептал мне в волосы:
— Осталось дело за малым…
«Хм, о чем это он?» — мысли текли лениво, расслаблено.
— Ты полюбишь меня!
Да? А я уже…
— И я тебя никогда не отпущу. Ты — моя!
Внезапное перемещение мужчины надо мною… и он снова нависает сверху, удерживаясь на локтях по обе стороны от моей головы, и смотрит на меня непримиримо, яростно, словно готовясь к очередному сражению. Я не удержалась, улыбнулась и подняла руку, чтобы провести пальцами по его лбу, скуле и коснуться губ, которые были упрямо сжаты, и тоже с легкой хрипотцой произнесла, стараясь унять волну необычного возбуждения, что пронеслась по всему телу: