Мой (не)любимый дракон
Шрифт:
Миссия придать телу вертикальное положение с треском провалилась, когда на кровать запрыгнул Снежок, проскочивший в приоткрытую дверь спальни. Кьёрд по-хозяйски обеими лапами придавил мою грудную клетку к матрасу. Мол, лежи давай, куда собралась. Вольготно на мне устроился, зевнул во весь рот, после чего зажмурился и заурчал довольно, всем своим видом показывая, что собирается спать вот так, поперёк хозяйки, и никак иначе.
— Сегодня же первое января. — Я устало прикрыла глаза-щёлочки, горячо мечтая, чтобы Мабли куда-нибудь провалилась и оставила меня наедине с моим воспитанником. Под его успокаивающее
— Зарьяный, — просветила меня девушка. — Первый месяц весны называют зарьяным. — Поправляя сбившееся одеяло, добавила: — Вообще-то ничего такого проводить не собирались. Но вчера на пиру один из старейшин, эррол Корсен, предложил устроить невестам дополнительную проверку, и всем идея понравилась.
Тоже мне, массовик-затейник.
Наверное, что-то такое отобразилось у меня на лице. Мабли принялась фальшиво улыбаться и наигранно бодрым голосом частить:
— Не переживайте, Ваша Утончённость, никого из невест сегодня не исключат. Это так, промежуточный этап. Ничего серьёзного.
А лучше бы исключили.
Меня.
— И как будут проверять? — поглаживая кьёрда по холке, хмуро поинтересовалась я. Снежинки, срываясь с мягкой шёрстки, осыпались на простыни; таяли, бесследно исчезая на моих ладонях. — Заставят крестиком вышивать? Или, может, пожелают, чтобы ковры им ткали да хлеба пекли?
— Каждый первый день месяца Его Великолепие принимает в Ледяном Логе просителей, которые съезжаются в столицу со всех уголков империи. Её Лучезарность императрица Энора всегда помогала своему супругу, императору Гвенегану, разрешать тяжбы подданных. Вместе они выслушивали жалобы и прошения и сообща принимали решения. Вот старейшины и подумали, что хорошо бы посмотреть, как каждая из невест поведёт себя на месте покойной правительницы.
Ещё совсем недавно я чувствовала себя надломленным коромыслом. От того что тело не слушалось, было как будто одеревеневшим. А теперь пришло осознание, что никакое я не коромысло. Я кролик.
Подопытный кролик.
Или лягушонок, которого сегодня будут препарировать взглядами все, кому не лень.
Не знаю, благодарить ли за «праздничную программу» старейшин или, быть может, Герхильда. Сам всю ночь с этой шлю… плюшкой в кровати кувыркался, а нам с девочками за него целый день отдуваться. Его работу выполнять, пока этот кобель будет отсыпаться.
Какое же всё-таки гадство.
— А нельзя ли как-то увильнуть от чести поиграться в императрицу? — Я с надеждой смотрела на Мабли. Может, что дельное подскажет.
Не до Герхильдовых подданных мне сейчас. Тут бы со своими проблемами разобраться, а они хотят переложить на мои плечи ещё и чужие. Да и как я, вся такая разукрашенная, людям на глаза покажусь?
Будто прочитав мои мысли, Мабли с улыбкой сказала:
— Тут эррол Хордис приготовил для вас бальзам целебный. Всю ночь не спал, чтобы к утру поспеть. Говорит, всё пройдёт, будто не было ничего.
Интересно, а если я им не намажусь, а приму, так сказать, перорально, память получится подлечить? Стереть кровоподтёками отпечатавшиеся на душе воспоминания о тальдене и его постельной грелке.
— Спасибо. — Я грустно улыбнулась, тщетно пытаясь выбраться из-под кьёрда.
Нет, никакой он уже не котёнок, а самый настоящий тигрёнок. Растёт не по дням, а по часам.
— А что я? — Мабли пошарила рукой в кармашке накрахмаленного до хруста передника и извлекла на свет божий миниатюрный пузырёк тёмного стекла. Вытряхнула на ладонь горошину густой, как крем, зеленоватой субстанции с резким травяным запахом и, едва касаясь моего лица, осторожно распределила бальзам по щеке. Не забыла пройтись и по синякам на плечах и шее, оставленных жёсткими пальцами Крейна. — Это эррол Хордис у нас кудесник. Я всего лишь выполняю его распоряжение.
— Спасибо за то, что выпустила вчера Снежка. И Скаль… Его Великолепие предупредила. Если бы не ты…
Глаза снова предательски защипало. Я покрепче обняла кьёрда — своего главного защитника и утешителя. Лучшего мужчину в моей жизни. Поняв, что сейчас его будут тискать, Снежок воспротивился такой перспективе. Вырвался из моих рук и с самым независимым видом перебрался к изножью кровати, чтобы улечься в гордом одиночестве в складках одеяла.
Подбросив поленьев и позволив бутонам пламени, как в цветниках, раскрыться в каменных недрах каминов, Мабли отправилась в купальню нагревать воду с помощью артефактов. А я ещё немного полежала, чувствуя, как от чудо-мази слегка пощипывает кожу, и надеясь, что в добавок ко всему прочему не покроюсь пятнами.
Не хочу ещё и своим видом поднимать настроение Её чёртовому Сиятельству.
— Может, принести завтрак в комнату? — часом позже, заплетая мои волосы в толстые косы, предложила Мабли. С ловкостью, достойной фокусника, закрутила их на манер улиточного панциря, спрятав под косами мои уши, а сами «панцири» уложила под усыпанные жемчугом сетки.
Пока девушка возилась с причёской, я флегматично разглядывала своё отражение. Хордис не обманул, отёк спал почти мгновенно, и прямо у меня на глазах кожа приобретала свой прежний оттенок — становилась по-аристократически бледной, если не считать лёгкого румянца на щеках.
О таких, как Фьярра, говорят кровь с молоком.
Синяки на шее тоже поблекли, только веки по-прежнему оставались припухшими, откровенно свидетельствуя о том, чем я занималась всю прошлую ночь.
— Ну так что, лучше сюда принесу? — Закончив с причёской, Мабли придвинула ко мне шкатулки с украшениями.
— Нет, позавтракаю со всеми.
Зачарованную булавку я прицепила к платью, как только его надела. Пусть брошка не сочеталась цветом с малахитовым нарядом, но я теперь без антипривязки ни шагу. Если понадобится, впаяю её в себя.
Чтобы было легче выпаять из сердца тальдена.
Кстати, об этой нечисти. Не успела вспомнить о Герхильде (можно подумать, я о нём забывала…), как дверь в спальню, после короткого, показательно небрежного стука распахнулась, явив моему мрачному взору Его Лицемерность. Просканировав меня пристально-холодным взглядом, от макушки до кончиков пальцев, от чего по телу забегали мурашки, дракон попросил Мабли оставить нас тет-а-тет.
Служанка повиновалась, хоть и без особой радости. Поклонилась и бесшумно выскользнула за дверь.