Мой (не) случайный
Шрифт:
Боже, да что так долго!
Не могу быть такой же спокойной, как мужчина. Если ему плевать, то мне нет. Не могу просто так стоять на месте. Переминаюсь с ноги на ногу. Жарко. Приспускаю пуховик с плеч. Снова обращаю внимание на грязные брызги.
– Вы испачкали мне новый пуховик! – предъявляю я. Пусть знает, что это не я грязнуля. Мужчина открывает глаза, одаривая меня нечитаемым серым взглядом. Глаза у него как лед, холодные – мурашки по коже. Медленно скользит по мне взглядом, осматривая. – Да-да,
– И? – выгибает брови.
– Могли бы хотя бы извиниться, – фыркаю я. – Мне теперь нужна химчистка.
Мужчина молча вынимает из кармана пальто портмоне, достает крупную купюру, протягивая мне.
– Хватит на химчистку? – высокомерно спрашивает он.
– Не нужны мне ваши деньги, – закатываю глаза, взмахивая рукой.
– В чем тогда суть претензии? – качает головой, разговаривая со мной, словно с сумасшедшей.
– В извинениях, – нагло заявляю я. И лучше бы я откусила язык. Мужчина пригвождает меня к стенке кабинки убийственным взглядом, сжимая свою квадратную челюсть.
– Какой толк в извинениях? В пустых словах. От этого твой пуховик станет чище? – ухмыляется. – Я же предлагаю тебе не слова, а реальное решение твоей претензии. Я не прав?
– Эм… – задумываюсь. Прав-то он прав. Слова в нашем мире ничего не значат. Но… – Иногда слова дороже денег. Искренность дороже, – выдаю я, заглядывая в его серые глаза.
– Искренность – это роскошь, Лисичка, – усмехается, пряча деньги в портмоне.
– Я не Лисичка, – снова злюсь. – Почему так долго?! – нервно выдаю и снова жму на чёртову кнопку вызова. А в ответ опять тишина. – Сколько времени? – спрашиваю мужчину, прожигая взглядом его дорогие блестящие часы.
– Без пяти одиннадцать, – отвечает мужчина.
Снова начинаю колотить в створки лифта.
– Помогите! Мы застряли! Слышит меня кто-нибудь?! – воплю я.
– Успокойся! Хватит орать. В ушах звенит! – одергивает меня мужчина. Оборачиваюсь к нему, задыхаясь от злости.
– А вы планируете со мной встретить Новый год?! В лифте?! – пытаюсь отдышаться.
– Никогда не отмечал Новый год в лифте, – ухмыляется, снимает пальто и перебрасывает его через поручень. Ослабляет галстук.
– Если вас это забавляет, то меня нет! – выдаю я, топая ногой. Разворачиваюсь и снова жму на чёртову кнопку.
– Похоже, ты ее сломала, – раздается мне в спину.
– А что это вы мне тыкаете? – сдуваю с лица чёлку. – Мы с вами не знакомились.
– Александр, – ухмыляется.
– Аля, – выдыхаю я. Глупо ругаться и злиться на человека. Он не виноват.
– Аля, – задумывается. – А полное имя?
– Алевтина.
Мужчина сжимает губы, пытаясь сдержать усмешку.
– Да смейтесь уже, – отмахиваюсь. – Меня в честь бабушки назвали.
– Тебе подходит, – все же усмехается.
Молча
– Совсем нет связи?
– Совсем… – выдыхает.
– Ну как так… Меня жених там ждет. Даже не представляю, что он там надумал себе.
– Прямо жених? Все серьёзно? – интересуется он.
– Прям серьёзно. Он должен был сегодня сделать мне предложение.
– Дурак, – констатирует Александр.
– Почему это? – распахиваю глаза. – По вашему мнению, только дурак может на меня повестись?! – снова злюсь.
– Дурак – потому что предложение нужно делать спонтанно, а не запланировано.
– А, вы об этом. А я как бы не в курсе, – улыбаюсь, подмигивая.
– Говорю же, лиса.
– А вы совсем не переживаете, что вас там, – указываю наверх, – ждет женщина? Волнуется, наверное. Я бы не хотела вот так остаться в новогоднюю ночь одна.
– Согласен, некрасиво с моей стороны застрять в лифте, не предупредив ее.
Смеюсь. Шутник. Не такой строгий, оказывается. Даже глаза уже не кажутся мне холодными.
– Ну, где же помощь? Почему так долго? – вопрос, скорее, риторический. Тоже снимаю с себя пуховик и вешаю его на поручень.
– Новый год… Всем не до нас.
– И что теперь, умирать здесь?!
– Ну я пока вроде не собираюсь умирать. Ты, я смотрю, тоже полна сил.
– Да уж. Который час? – опять сверлю глазами его часы.
– Одиннадцать.
На меня вдруг накатывает безысходность, глаза начинают слезиться. Я готовилась к этому празднику весь декабрь. Платье это выбирала, потратила на него половину зарплаты. Готовила целый день, отыгрывала удивление для Димы перед зеркалом, и вот это все катится к черту.
– Прекрати, Аля. Спасут нас, – уверенно говорит мужчина. – Никуда не денется твой жених. А попереживать за женщину мужчине полезно. Я бы уже нашел тебя, была бы ты моей женщиной.
Упаси меня боже быть его женщиной.
– И Дима найдет!
– Тогда к чему эта печаль?
Сжимаю губы. Ноги отваливаются. Я за целый день не присела, с утра, как заведённая, бегала от кухни до зеркала.
– Устала просто, – выдыхаю я. – Ноги гудят.
Мужчина молча берет свое пальто и кидает его на пол.
– Присаживайся.
– Да вы что?! Мы же испортим хорошую вещь.
– Ну я же испортил твой пуховик. Это мои извинения. Присаживайся, неизвестно сколько стоять.
– Обнадёживающе, – бурчу я и опускаюсь на пол. Мужчина садится рядом со мной. Рассматривает меня более внимательно. Платье узкое, удобно не сядешь, приходится постоянно одёргивать. А этот гад внаглую рассматривает мои ноги.
Господи, ты не поверил в мои обещания?!
За что ты меня запер здесь с этим гадом?!