Мой (не)выносимый сосед
Шрифт:
– Лиз…Все хорошо? – хмурится, чуть тормозя.
– Да, хорошо. Хорошо… – шепчу и нахожу его губы, сама целуя.
Мне и правда уже хорошо. Странно, но хорошо…
Ощущение жжения и неестественной растянутости никуда не делось, но оно так невыносимо сладко сплетается с этим жарким требовательным зудом во мне. И его член…Меня будто изнутри разжигают. Тела становятся влажными, скользят друг по другу, слипаясь. Беспорядочные слепые поцелуи приоткрытыми губами. И ритм все резче, отчего низ живота, напрягаясь, начинает дрожать.
Сашка немного меняет позу, упираясь коленями
И я ощущаю, как дергается во мне член, кончая. Широко распахиваю глаза, устремляя невидящий взгляд в потолок. Меня мелко колотит. От пережитых ощущений, от не выплеснутого до конца возбуждения, от смущения в конце концов…Сашка находит мои губы, мягко целует, лениво двигая языком, и скатывается с меня. Садится на кровати, отточенным движением стягивает презерватив и кидает его маленькую урну за прикроватной тумбочкой. Наблюдаю за ним, кусая щеку. От Сашки парит ощущением, что ему все в кайф, ему хорошо.
А я… я растеряна.
Мне понравилось, но именно сейчас где-то в душе зреет смутная обида, что это все точно несерьезно. Что я, без вариантов уже, запомню эту ночь на всю жизнь, а он возможно забудет, как меня зовут, через неделю. И от того, что кроме себя, винить мне в этом некого, только еще хуже! Да, это нелогично, но логика меня покинула еще с утра.
Сашка тем временем перекатывается на бок, подкладывает руку мне под голову, притягивая к себе, и фырчит ежиком в ухо. Отвлекаюсь тут же, захохотав. Пальчики неуверенно проходятся по его безволосой широкой груди, прижимаю ладонь к колотящемуся сердцу, трогаю напрягающийся от касаний плоский, твердый живот. Саша находит мои губы, и мы снова целуемся. Мягко, никуда не торопясь. Сначала…Потому что постепенно Саша становится требовательней, а мне в живот начинает упираться твердеющий член. Горячая ладонь с моей талии перемещается на бедро, а потом и вовсе ныряет между сведенных ног.
– Дай еще потрогаю тебя…– бормочет мне в губы.
– Только потрогаешь? – хихикаю нервно, уворачиваясь, – Нет, я лучше в душ…
Промежность до сих пор немного жжет, кожу между ног стягивает от засыхающей влаги, а еще я переживаю, нет ли следов того, что это мой первый раз. Признаться в этом «после» по мне еще ужаснее, чем «до»! Потому пытаюсь отползти от него, выпутываясь из объятий, но Сашка не дает, с наигранным рыком перехватывает за талию, переворачивает на живот, вжимая в матрас, и смачно шлепает по ягодице.
– А-а-а, убивают! – смеюсь, за что получаю по второй половинке.
– И это называется «только потрогаю» ?! – возмущаюсь, поворачивая голову назад и пытаясь привстать с живота.
– Я же не сказал, чем «потрогаю», – мурлычет мне в ухо, наваливаясь сверху, – Давай еще, а потом в душ.
4.
Стандартная мелодия чужого телефона настойчиво прорывается сквозь крепкий сон. Я хмурюсь и сильнее вжимаюсь носом в Сашкину грудь, неосознанно пытаясь уйти от раздражающего звука.
– Да бл..ть, – хриплое бормотание у меня над головой. Тело под моей щекой двигается, Сашка дотягивается до звенящего на полу телефона, – Ну что ему еще…
Меня аккуратно кладут на подушки. Матрас прогибается, когда Саша встает. Отворачиваюсь, зарываюсь с головой в одеяло. Не знаю, который час, но, судя по серости вокруг, утро только начинается. Практически сразу проваливаюсь обратно в вязкую, сладкую дрему. Будто с другой планеты доносится шорох одеваемых Сашкой джинсов, его раздраженное "да" в трубку.
– Я загородом…Нет, не могу!…Потому бл…!!! – тихо ругается с кем-то.
Хлопает дверью балкона – теперь слов совсем не разобрать. Все-таки чуть приподнимаю одеяло, чтобы попытаться его разглядеть. Сашкин силуэт угадывается за белым тюлем в проеме чуть отодвинутой портьеры. Он слушает кого-то в трубке, раздраженно растирая переносицу, сжимает ее, откидывая голову назад, отчего на шее четко прорисовывается кадык, а затем отходит вглубь балкона и исчезает из моего поля зрения. Теперь только приглушенный тембр его голоса доносится до меня отрывистыми неразборчивыми словами.
Прикусив губу, снова ныряю под одеяло. Улыбка так и расползается по лицу. Перед глазами мелькает обрывками вчерашняя ночь, и я, не выдержав, беззвучно кричу, засучив ногами. Это было…Что-то!!! Я теперь женщина, да? Женщина-женщина-женщина…А-а-а-а!!!
Я до конца не верю, что это все со мной было! Еще вчера утром ничего не предвещало, так сказать…Но как тут не поверить, когда я лежу абсолютно голая, между ног до сих пор странно поднывает, а по балкону расхаживает наполовину обнаженный мужчина. И он наверно сейчас вернется ко мне, и опять… Лицо жарко вспыхивает, прикрываю глаза, непроизвольно провожу рукой по своей груди, задевая мягкие соски, глажу живот, трогаю себя ниже. Дыхание сбивается от того, что я слишком хорошо помню, как это же делал он, и насколько по-другому это воспринимается. Переворачиваюсь на живот, не убирая руку, ерзаю по простыни, крепче закрывая глаза. Внутри все сжимается от предчувствия, что Сашка сейчас зайдет и отбросит одеяло, и увидит меня такой…И возьмет, как тогда, во второй раз. Низ живота стремительно наливается тяжестью, складки влажнеют, раскрываясь, под моими пальцами. Мне очень понравилось во второй…
Разгоряченное после первого раза тело сразу подстроилось под более жесткий, размашистый ритм. Ощущение его рук, то крепко удерживающих меня за поясницу, то давящих на лопатки, чтобы выгнулась сильнее для него, было каким-то особенно чувственно – пошлым. Даже сама поза на четвереньках воспринималась гораздо более острой. Или это у меня в голове просто все «стопы» перегорели окончательно… А когда Сашка перехватил мои запястья, заводя руки за спину и крепко удерживая так, меня почему-то окончательно унесло.