Мой (не)выносимый сосед
Шрифт:
Тут же опускаю голову пониже и немного прячусь за Сашкиной широкий спиной. Не хочу, чтобы представлял сейчас – она ведь поймет куда и зачем мы идем. Мне и без осуждения в чужих глазах страшновато.
– Нин, привет, ключи от свободного номера можно, – Сашка и не представляет.
Опирается о стойку рукой и нетерпеливо постукивает по ней пальцами. Сжимает мою влажную ладошку крепче, когда женщина протягивает ему магнитную ключ-карта.
– От шестого, Саш. На первом этаже, направо.
– Спасибо.
Уводит меня в боковой коридор. Здесь тихо, картины висят на белых стенах, звук шагов приглушает ковер. У меня ноги подкашиваются. Может сбежать???
Но Сашка уже прикладывает карту к замку. Щелчок и дверь
Все, теперь мне поздно рассуждать. Его руки, губы буквально везде, горячечное дыхание влажными ожогами оседает на коже, платье слетает на пол раньше, чем я успеваю что-то понять. Неуклюже толкаемся в темноте, стукаясь о стены и мебель, пока добираемся до кровати. И только мои икры упираются в нее, как Сашка толкает меня на матрас. Рывком через голову стягивает с себя футболку, вжикает молния на джинсах. Инстинктивно отползаю подальше от него, комкая под собой застеленное одеяло. Избавившись от штанов и оставшись в одних боксерах, Саша становится коленями на кровать, нависая сверху. Его физическая, мужская сила сейчас ощущается как мощное поле, пытающееся размазать меня по постели. Вижу в полумраке, как Саша тянется к ночнику.
– Не надо, – тихо протестую.
При свете делать это…Я просто умру!
– Почему? Я хочу тебя…НАС видеть, – у него такой голос сейчас.
Вибрирующий, низкий. Что у меня затылок начинает покалывать.
– Пожалуйста…– повторяю.
Разочарованный вздох, но свет не включает. Вместо этого хватает меня за лодыжки и рывком подтягивает к себе. Охаю, а он уже ложится сверху, вдавливая своим немаленьким весом в кровать.
Вздохнуть почти невозможно, и так от него жарко. Но все это перекрывает парализующе острое ощущение чужого голого тела, так сильно прижимающегося к тебе, что, кажется, вы способны стать сиамскими близнецами. Внутри зарождается странная, незнакомая мне раньше потребность быть еще ближе, до зуда в кончиках пальцев, до непроизвольного сокращения мышц. Слиться, пустить, попробовать на ощупь, вкус, чтобы насквозь пропитаться другим человеком. Это что-то такое первобытное, ошеломительное, что мозг окончательно убирает лампочки «стоп», я и крепко обнимаю Сашу за шею, закидывая ноги ему на бедра, чтобы посильнее прижать к себе.
Саша упирается локтями в матрас, обхватывает ладонями мое лицо и целует в беспомощно приоткрытые губы. Я с трудом отвечаю, жмурясь, потому что все мои ощущения сейчас сосредотачиваются гораздо ниже. Там, где он инстинктивно вжимает свои бедра мне между ног и трется об меня, ритмично подаваясь вперед. Даже через хлопок нашего белья это так нестерпимо горячо, что, мне кажется, я сейчас задымлюсь! Сама не понимаю, как это происходит, но дыхание очень быстро трансформируется в тихие, будто хныкающие стоны, приглушенные поцелуем. От этого мало знакомого звука мурашки по рукам бегут словно озноб и странная слабость разбивает. Будто пьяная…Мир кружится под дрожащими веками все быстрей и быстрей.
Саша отпускает мои губы и влажно, проходясь по коже языком, целует в шею, ключицы, ведет дорожку к груди. Нервно зарываюсь пальцами ему в волосы, когда его губы накрывают сосок и мягко сжимают. Нервозность опять нарастает во мне, начинает слегка колотить. Тем более, что мужские ладони в это время мнут мои бедра, постоянно притягивая их поближе к себе. А когда Сашка ведет губами по моему животу еще ниже, из меня будто выбивают весь воздух.
– Саш…– сиплю.
– М? – рассеянно. Он уже тянет по ногам мои трусики.
Я теряюсь – не знаю, что именно сказать. Да и голос окончательно садится от жгучего смущения, когда он целует в засос мой лобок, одновременно погружая внутрь пальцы. Все, что могу, это вцепиться ему в волосы, кусая губы. Сашка целует чуть ниже, прямо в пульсирующую между складок точку, и меня непроизвольно, с тихим стоном выгибает. Каким-то шестым чувством понимаю, что он улыбается в этот момент. Кладет ладонь мне на живот, придавливая к кровати, чтоб не дергалась, и продолжает. Продолжает, продолжает, продолжает…
Лицо полыхает сначала от накатившего стыда, а потом…
Я трогала себя до этого и у меня даже были оргазмы, но ощущения, которые поглощают меня сейчас, острее в миллион раз.
Между ног словно расплавленной смолой все залили. Мокро и обжигающе горячо. Бедра немеют и низ живота тяжело, требовательно пульсирует. Внутри будто зудит. Так сильно, что я не могу удержаться на месте – ерзаю, жалобно постанывая. То пытаюсь убежать от мужских пальцев и губ, то наоборот подаюсь ближе и прижимаю его голову к себе. А еще я чувствую, как под моей закинутой сверху ногой ритмично напрягается его правое плечо, потому что он гладит себя, пока делает это. Слышу, как отрывисто дышит прямо мне промежность, и от этого всего еще горячей. Расслабиться до конца, отпустить себя не получается – мне слишком нервно от того, что будет дальше. Но удовольствие копится в теле нервным, тягучим комком.
Наконец Сашка отрывается от меня. Приподнимается и крепко целует в губы. Во рту разливается вкус собственной смазки. Его пальцы так и ходят во мне, заставляется бедра непроизвольно выгибаться. Цепляюсь за его плечи, когда он отстраняется и пытается встать с кровати.
– Да я за резинкой, – хмыкает Сашка хрипло.
Моментально вся покрываюсь мурашками. Кожу холодит, стоит ему отойти, выделившаяся влага между ног ощущается, как что-то совсем пошлое. Сердце подступает к горлу и яростно колотится там, не желая занимать отведенное анатомией место. Саша роется в джинсах, валяющихся на полу и, выпрямившись, спокойно снимает приспущенные боксеры, даже не думая меня как-то стесняться и отворачиваться.
В комнате темно, но глаза уже привыкли, и я прекрасно различаю его стоящий член, будто чуть подрагивающий под моим впившимся в него взглядом. Я хочу хотя бы моргнуть и не могу. То, как самодовольно раскатывает по стволу резинку, наверно самое завораживающее в мире зрелище. От нервного перевозбуждения хочется хоть чуть-чуть разрядить обстановку и попытаться пошутить. Но у меня так пересыхает в горле, что, кажется, вместо слов, я просто каркну.
Закончив, Сашка снова нависает сверху, целует меня, глубоко в рот толкая язык и находя мой. Коленом расталкивает мои бедра, пока я царапаю ногтями его живот и бока. Подхватывает меня под колени, чуть прижимая их к животу и разводя шире, толчок бедрами раз, два…Я всхлипываю, чувствуя, как головка трется о клитор, надавливая. Вцепляюсь в Сашкины волосы на затылке и, кажется, перестаю дышать, когда член соскальзывает ниже и входит в меня. Между ног моментально жжет, будто перцем намазали. Я шиплю, сквозь зубы, разрывая поцелуй и откидываясь на подушку. Сашка толкается глубже.
– Ты чего так сжимаешь? Пусти, – неразборчиво бормочет, обхватывая одной рукой мою голову, а второй крепко удерживая за бедро, – Вот та-ак…
Плавно и размашисто толкается до конца, а у меня аж слезы выступают. Между ног горит. Он снова двигается, и еще раз, глубоко сразу, хоть и медленно. Меня будто растягивают под себя, и это какое-то непередаваемое ощущение. Не больно, нет. Но дико странно, и дико жжет. Он такой горячий внутри, двигается…
Я делаю первый судорожный вдох только через полминуты. По всей нижней половине гуляет крупная дрожь. Сашка немного ускоряется, по комнате кроме нашего сбивчивого дыхания начинают все сильнее разноситься влажные шлепки. Сашка беспорядочно целует мое запрокинутое лицо, касается влажных от пролившихся слезинок висков губами.