Мой (не)выносимый сосед

Сакру Ана

Чувствую вибрацию в его теле, когда Саша говорит, потому что очень- очень крепко его обняла. А еще горячее дыхание на своей макушке, когда он поворачивает ко мне голову. И тяжесть его руки на моем плече, когда расслабленно обнимает в ответ. И от этих простых естественных мелочей так трепетно тепло внутри, что опять обо всем забываю. В голове только и вспыхивает паническое: «Черт, это же я встречусь с его мамой! Она строгая?!»

Поднимаю к нему лицо, чтобы спросить об этом, но не успеваю ничего не сказать. Склоняется ко мне и целует. Коротко и горячо. Прямо у приоткрытые губы, касаясь

языком кончика моего языка. Отстраняется с едва заметной улыбкой. Инстинктивно тянусь за ним, чтобы продолжить, но Сашка уже отворачивается и вновь утыкается в телефон. В этот раз в поисках хостела или гостиницы. Заранее провальное занятие в Питере в ночь с тридцатого на тридцать первое декабря.

– Твою мать, – шипит Лютик через пару минут, – Либо миллион, либо бомжатник какой-то. Вообще ни хрена нет.

– А что ты хотел, туристы, – хмыкает Тим с водительского сидения, – Лиз, так может домой, а? Все равно все на даче, хата родительская пустая.

– Ты издеваешься? Отец мне потом всю жизнь припоминать будет такую «самостоятельность».

–Ну тогда в дежурный номер в «Корону»?

– Чтобы администратор тут же папе доложил, что мы зависли в его гостинице? – закатываю глаза.

– Ну…– Тим задумчиво скребет короткую щетину, – Давайте ко мне, но у меня ремонт не доделан. Ключи утром консьержке оставите и все.

Поджимаю губы, задумавшись. Ну как вариант… Выбор на самом деле у нас не большой. Да и это уже официально не папина собственность, верно? Квартира принадлежит Тимуру – подарок на двадцать один год. Меня бы тоже такой ждал, если бы я согласилась на то, что жить буду в Питере…

– Ладно, давай. Ремонт – это насколько ремонт?

– Прямо ремонт- ремонт! – ржет брат и, успокаивая, добавляет, – Но толчок работает.

– Шикарно, – бурчу я.

Сашка тихо угорает, притягивая меня к себе ближе. Целует в макушку. Прикрываю глаза и поудобней устраиваюсь на его плече. Хочется спросить у Тима про наличие кровати, но не решаюсь. В салоне опять повисает густая тишина, разбавленная тихой электронной музыкой. Каждый будто тонет, погружаясь в свои мысли. Сашка рассеянно гладит мое предплечье, отвернувшись к окну. Не вижу его лица, только ритм сердца чувствую, и как при дыхании поднимается и опускается грудная клетка. Присутствие Тимура мешает. Хочется спросить, о чем Саша задумался и еще…много чего хочется. Между ног тянет и горячо…

– Как ты умудрился фамилии не сопоставить, а, Сань? – вдруг с досадой интересуется Тим у Сашки, когда уже подъезжаем к городу, – Я все думаю…Нет, ну с точки зрения отца реально все стремно. Я понимаю, почему он взъелся так.

– Да и я понимаю. Жесть, – вздыхает Лютик, нервно потирая лоб, – Просто фамилия не такая уж и редкая, у меня у одногрупника такая же была. А Лиза…Мне и в голову не пришло, что девчонка, снявшая мою совершенно пустую обычную квартиру, может быть его дочкой. В моем представлении родственницу Керефова я мог бы встретить только где-нибудь в «Москва –сити», а не у себя на кухне.

– А, ну это да, – хмыкает Тим, – Логично.

– Ничего не логично, – возмущаюсь я, – Хорошая у тебя квартира, Саш. До универа пешком, до набережной пешком, зеленый двор тихий, в центре, парк через дорогу, отличные рестораны…

– Тоже пешком, – помогает мне Тимур, начиная смеяться.

– Да, тоже пешком! – поддакиваю я, – И никаких тебе толп туристов, кучи машин и третьих жен олигархов, как в Сити этом вашем. Что там делать вообще?

– Понял, Сань, Лизке лишь бы пешком. Чтобы если что, под винишком наверно везде ходить можно было, да, сестрён?

Парни ржут.

– Ну тебя! – рычу, толкая Тима кулаком в плечо.

– Эй, не бить водителя!

– Ну тогда я не переживаю, Кис, тебе у меня точно понравится. Все рядом – все пешком, – угорает Сашка, – И даже если не рядом, то дорога в гору такая, что все равно пешком.

Тим на это так ржет, что у него слезы выступают. Теперь уже Лютику от души заряжаю в живот. Сворачивается пополам, но хохотать не перестает.

– Тогда на руках носить будешь, понял, – мстительно шиплю, – Где в гору пешком.

– Кис, это даже не обсуждается.

20.1

– Проходите.

Тимур проворачивает ключ и пропускает нас в черный открывшийся проем. Первой переступаю порог. Пахнет стройкой: краской, цементом, штукатуркой с теми особыми нотками, присущими только совершенно новым, еще не обжитым домам и квартирам. Ежусь, прохладно здесь…

Сашка заходит за мной, последний – Тимур. Щелкает выключатель и в длинном коридоре с выровненными стенами вспыхивают три простые лампочки, подвешенные на проводах. Когда Тим сказал, что ремонт в самом разгаре, он и не думал шутить. Я перевожу на брата недоуменный взгляд. Как он нашу ночевку здесь себе представляет? На мешках с цементом?

– Не переживайте. Спальня сделана, я уже ночевал тут пару раз, когда в увал уходил, и ванная тоже полностью готова. В гостиной и на кухне, конечно, бардак, но вам на несколько часов и не надо, да?

– Да, отлично все, спасибо, – хлопает Сашка брата по плечу, озираясь, – Куда идти?

– В самом конце коридора, разуваться там.

– Ок.

Идем за Тимуром. По пути заглядываю в гостиную – там только наполовину оштукатурены стены, сворачиваем в бок и упираемся в черную стильную дверь. Тимур показывает пример, разуваясь здесь и оставляя кроссы на коврике, заходит внутрь, щелкает выключателем. Комнату заливает темно – красным. С интересом осматриваю Тимуркино логово. Лаконичная, практически спартанская обстановка. Шкаф – купе на всю стену, тяжелые шторы, за ними виднеется дверь на балкон, пара тумбочек и просто огромная двуспальная не заправленная кровать. Простыни на ней колом стоят, будто их взбивали, а на витом черном изголовье сиротливо болтается розовый наручник…

Моргаю, опешив. М-да…

Мой брат, чуть смущенно кашлянув в кулак, быстро подходит к кровати и отщелкивает от железной перекладины меховой след преступления.

– В шкафу есть чистое белье, если что, – невинно хлопает черными шкодными глазами, засовывая наручник в карман куртки.

– Да уж хотелось бы…– ворчу.

Взгляд упирается в зеркало на потолке прямо над кроватью. Боже…Ну и извращенец! Мама это видела, интересно? Или он специально перед ее приходом его снимает? Ладно, не хочу знать.