Мой ненастоящий
Шрифт:
— Лана? — я успеваю услышать голос Владислава Каримовича до того, как закрывается дверь. — Ты рано.
— Я была в ресторане, — с порога взвизгивает его звезда, и в её голосе слышатся слезы, — Влади, что за ерунда с цветами? Я же говорила, что терпеть не могу эти идиотские тюльпаны. Я не какая-нибудь дешевка Я просила тебя — пусть оформят зал гортензиями! А там чертовы тюльпаны в каждой вазе…
Дверь захлопывается, но я услышала более чем достаточно, чтобы замереть истуканчиком и облиться холодным потом.
Цветы заказывала я. И готова поклясться — я все сделала
К телефону я бросаюсь стремглав, едва не свернув себе ногу и не сломав каблук.
Звоню в цветочный. Долго и путано объясняюсь с продавщицей, ищу среди своих бумаг стикер, на котором я записывала номер заказа.
— Девушка, мы ведь заказывали гортензии. Почему вы прислали тюльпаны?
Продавщица с той стороны трубки некоторое время молчит, чем-то клацает, а потом невозмутимо отвечает.
— Да, все верно, в первоначальном заказе были указаны гортензии. Но вчера в заказ были внесены изменения.
— Вы всегда вносите изменения в сделанные заказы? — зверею. Ну как так можно?
— Нам назвали номер заказа и звонили с вашего же номера телефона. Девушка, примите витаминки для памяти. У нас, если хотите знать, даже запись разговора имеется. Так что претензии не принимаются.
Она вешает трубку, и мне в ухо мерно барабанят гудки телефона. Но я не слышу. Я слышу только набат траурного колокола по мою душу.
За цветы, платье, рассылку приглашений, выбор оформителей и музыкантов отвечала я. Я знала, что девушка босса не потерпит отклонений от своих капризов. Я знала, что предыдущих ассистентов он увольнял и за меньшее.
— Ну и выходи тогда за себя замуж сам! — возмущенно хлопает дверь кабинета, и девушка босса яростной фурией пролетает мимо меня.
Вот теперь мне точно конец…
2. Маргаритка
— Маргаритка, ко мне в кабинет, живо!
Боже, все-таки да! Все-таки это свершилось. Я знала, я ожидала, но все-таки с трудом удерживаю себя на ногах.
Говорят — от работы дохнут кони…
А я вот готова сейчас сдохнуть от страха этой работы лишиться. Господи, как не вовремя! Я ведь почти закрыла этот чертов долг… Еще какие-то полгода — и можно будет свободно выдохнуть, спать спокойно без давящих звонков коллекторов по ночам.
И вот тогда-то я, наверное, смогу собрать денег и выкупить у Сивого ту запись насовсем. Стать свободной!
Ага, сейчас, Рита, закатай губу! Сейчас ты соберешь в коробчонку свои хилые пожитки, заберешь кружку с хомяком, трудовую книжку в зубы — и на биржу, бодрым строевым шагом…
Чем платить Сивому в этом месяце? Расчета точно не хватит…
Меня провожают ехидные взгляды моих коллег. Все уже знают о моей ошибке.
Боже, да весь этаж и два к нему прилегающих, поди, слышали, как скандалила десять минут назад его почти-невеста из-за этих идиотских не тех цветов! Как хлопнула дверью, рявкнув, что черта с два она будет участвовать в этом цирке, в таком случае. И что в ресторане он может её не ждать. Пусть обручается с кем угодно, но не с ней!
И как резко в эту секунду
Он ведь уже уволил предыдущую свою ассистентку, из-за того лишь, что она подала его Лане слишком горячий чай!
А теперь — цветы. Не те цветы. Не её любимые. Не те, которые мне было поручено заказать, причем написали это чертово название на стикере красной ручкой и крупными буквами. В день, когда он официально собирается делать ей предложение!
Кто все испортил?
Боже, как бы я хотела знать!
Я ведь точно знаю, заказ был оформлен правильно!
Ноги подгибаются, но я буквально заставляю себя идти прямо и не прогибаться даже взглядом. Я буду трястись только поджилками, внешне нельзя допускать слабину.
Противно думать, что все они, все те, кто называл меня выскочкой и заверял, что я не продержусь на должности личного ассистента Владислава Каримовича, оказались правы.
Теоретически, у меня сейчас был выход. Если бы я знала — какая именно тварь позвонила в цветочный и внесла изменения в сделанный мной заказ — я бы просто ткнула в неё пальцем, и гнев босса обрушился бы не на мою голову. Я не знаю. Даже версий нет, не говоря уже о наличии доказательств. А значит, виноватой останусь только я.
Стучу в дверь. Стискиваю зубы — чтобы не слышно было, как они стучат. А то я, кажется, сейчас официантов из ресторана этажом ниже пугаю…
— Живее, Маргаритка!
Раздраженный голос босса — похлеще крутого кипятка.
Маргаритка!
Я столько раз просила его так меня не называть… Это просто втаптывает мой имидж в землю до глубины метро. Из-за этого дурацкого прозвища почти все мои коллеги уверены, что я сплю с боссом. А иначе как бы я получила это повышение, при моем-то никаком опыте? И это при том, что у него есть девушка, которая по слухам вот-вот станет невестой — тьфу! Вот потому мне в спину и плюются.
Мне не важно, что они там обо мне думают, я о себе правду знаю, но сколько подлянок мне устроили за эти полгода из-за подозрений в интрижке с боссом — не пересчитать. Вот и с цветами этими… Подставили! И ведь удалось!
А все из-за него, из-за этой его дурацкой Маргаритки, которой он меня называет, просто чтобы меня достать. Я ведь просила! Не один раз просила! Ноль реакции…
И каждый взгляд его пронзительно-синих глаз, едких, как крепчайшая кислота, наполнен снисхождением. Будто напоминает, что он мне говорил, когда я вымаливала у него это повышение.
— Ты не выдержишь, Маргаритка. Сломаешься. На месте моего ассистента должен быть крепкий орешек. Стерва. А ты…
Тогда он красноречиво окинул меня взглядом и бросил словечко, за которое я возненавидела его еще сильнее.
— Цветочек. Нежный цветочек. Так что сиди в бухгалтерии, пиши отчеты. Не суйся к амбразуре.
Ага, вот бы еще разницы между зарплатой младшего бухгалтера и ассистента большого босса не было — я б тогда с удовольствием осталась бы на своих отчетах.