Мой ненастоящий
Шрифт:
Вот только у жизни на него совсем другие планы.
Опера Гарнье… Величественная, изысканная, подлинное произведение искусства. Многих искусств, если быть точнее!
Конечно же, я первый раз оказываюсь лицом к лицу с чем-то настолько потрясающим. И чувствую я себя девчонкой, замершей на ступеньках сказочного дворца.
— Вообще-то все билеты сюда раскупаются за год, — гордым шепотом сообщает мне Марго, когда я, так по-детски задрав голову, залипаю на весь этот дивный архитектурный ансамбль, — но брат Алена — балетмейстер сегодняшней постановки. Он всегда берет для нас билеты на свои премьеры.
— Как же мне все-таки повезло с друзьями, —
Нет, к таким оглушительным чувствам меня жизнь точно не готовила.
Когда я думала о своем личном счастье, я была уверена — разберусь с Сивым, выкуплю флешку — и буду счастлива. Может быть, решусь родить…
Теперь я понимаю — никакого счастья в моей жизни просто не будет. Без этого мужчины — ни за что и никогда. И секунды с ним — драгоценней золота, пусть они даже и будут в непривычной обстановке. Где угодно. Я буду рада.
Еще бы они не заканчивались так быстро…
— Так ты еще и фотограф, — когда Ален достает огромную и судя по всему — тяжеленную сумку, и тащит её за Мари, озадачиваюсь я, — а говорила, учишься на парфюмера.
— Учусь, — Мари ослепительно улыбается, — хочу сделать свою линейку ароматов, такую, чтоб месье Диор встал из могилы и явился по мою душу, чтоб целовать мне руки и умолять присоединиться к его команде. Но до исполнения этой мечты мне нужно на что-то жить. Поэтому… Да. Я фотограф. Фешн-блогер. Байер. Всего помаленьку. Давайте приступать, ребята.
Как-то раз я наблюдала процесс свадебной съемки — много-много мест съемки, разные позы, натужные улыбки жениха и невесты — к концу второго часа съемки они уже не рады, что им захотелось красивые фоточки в альбом. Никогда не получалось вдохновиться на такой подвиг самой, и я ожидала, что любая фотосессия — это обязательно нудно, утомительно, дико скучно.
У Мари какой-то свой подход. Она находит для нас то пустую залу с зеркалами, то интересную лестницу, то балкончик… С красотой в Опере Гарнье нет недостатка — куда ни ткни, везде потрясающие декорации для фото. И везде — никакой постановки, Мари требует от нас только удобства, сосредоточения друг на друге и мыслей о том, что мы еще друг другу не сказали.
Интересно, о чем думает Влад?
В его темных глазах не видно. Ни дна, ни мыслей. Только бездна, высасывающая мою душу.
— Марго, обопрись на перила. Расслабь руку. Вот так. А теперь обернись к Владу. Сharmant! Ты просто роскошна. А теперь улыбнись ему!
Улыбаться Владу совсем несложно. Даже с учетом того, что сердце в моей груди промерзло насквозь. Только один раскаленный уголь там и жжется. Неугасимый. Тот, что сам он и разжег…
Я бы предпочла другое, конечно, но в текущих условиях — я улыбаюсь. Не губами, душой. С отчаянной мольбой, которую не отваживаюсь высказать вслух.
Не надо меня оставлять!
— Бог ты мой, Влад, ты что, разбил ей сердце перед ужином, а за завтраком склеил и положил обратно? У нее такая боль в глазах, будто в груди застряли осколки…
Для Мари это повод усмехнуться и снова спрятаться за объективом. Для меня — как удар, из-за которого я только сильнее сжимаюсь внутренне.
Самое плохое, что я сейчас могу сделать — быть несчастной.
Мой муж притащил меня в Париж, устроил этот пробник медового месяца перед его операцией, и я вижу — он вглядывается в меня, будто стремясь разглядеть то, что описала ему Мари. А я — надеюсь только спрятать это за ресницами, отчаянно впиваясь глазами в носки собственных туфель.
Он мог бы прихватить меня за подбородок, заставить глядеть на него, бывало ведь, но сейчас Влад только придвигается ближе ко мне, склоняясь лицом к моему голому плечу. Не прикасаясь, не портя чувственную картинку тем, что сделало бы её пошлой. Лишь только пальцы его накрывают мои, будто напоминая, что мы сейчас рядом. И у меня перехватывает дыхание.
— Бог ты мой, ребята, вы мне десятью кадрами столько эмоций выдали, я уже хочу покурить, — тихо пыхтит Мари и снова скрывается за фотоаппаратом, растворяясь в съемке.
Растворяется она в этом без остатка. Забывая про время напрочь.
Эта пытка эмоциями заканчивается, только когда раздается первый звонок. Терпеливый Ален, таскавший все это время за нами сумку с оборудованием Мари, вздыхает и похлопывает жену по спине.
— Le temps est 'ecoul'e, Marie! [1]
— Пару кадров! — девушка вздрагивает, выныривая из процесса, с явным сожалением. — Ты сам видишь, такие клиенты — просто редкость.
Клиенты?
Нет, я искренне сомневалась, что все что делает Мари — происходит бесплатно, но получить подтверждение моим мыслям оказывается неожиданно. Все-таки это заказ. И судя по скорости принимаемых решений — Влад сделал его весьма спонтанно. Занятно!
1
Le temps est 'ecoul'e, Marie! — Время истекло, Мари!
— И все же нам уже пора, — к моему удивлению, легкое сожаление слышится и в голосе Влада, — к тому же тебе надо заняться оставшейся частью моего заказа, Мари.
— Надо, да! — девушка вздыхает, и смотрит на нас такими чудными, горящими глазами. — Спасибо, ребята. Вы такие потрясающие, я чуть от зависти не сдохла. Вас даже не нужно зажигать, вы сами того и гляди — весь мир вокруг себя сожжете. Alain, s'il te pla^it, donne-moi les billets. [2]
— А вы разве не с нами? — Ален на моих глазах достает из кармана сумки два цветных прямоугольника. Неожиданно, расставаться с этой французской парочкой оказывается не так уж и радостно. А ведь утром я не радовалась их предстоящей компании. Сама в шоке от своего непостоянства.
2
Alain, s'il te pla^it, donne-moi les billets. — Ален, пожалуйста, дай билеты.
— Дела требуют, — Мари мимолетно улыбается и почему-то смотрит за мое плечо — на Влада, точно. — Надеюсь, фотографии вам понравятся. Приятного вам отдыха.
— Аминь, — вырывается у меня. В последнее время это слово слишком часто появляется в моих мыслях.
45. Влад
У нее такая боль в глазах, будто в груди застряли осколки…
Я смотрю балет, бессмертную классику, Лебединое Озеро. Наивняк в драматургии, но для романтических Цветочков — то, что нужно. Ей нужна сказка хоть на время. Потому что брак со мной сказкой можно назвать только с уточнением, что это очень плохая сказка. Злая. Без хэппи-энда в окончании.