Мой непутевый дедушка
Шрифт:
– Да не очень, — пожал плечами Васька. — Он институт-то закончил только в прошлом году.
– Ну ладно, — попрощался Игорь, — теперь точно — пока!
«Голыми руками… угли… — вспоминал Васька разговор с Игорем. — Ну и садизм. Зато какие небось результаты!»
Утром Васька проспал и еле успел застать Ленку дома, чтобы передать ей, что у нее к ней есть нетелефонный разговор.
В классе на первом уроке чувствовалось оживление. Все ждали, чем закончится история с похищенным, а теперь чудесным образом возвращенным журналом.
Васька
Но забыть о происшествии не дала Овчарка, которая за десять минут до конца урока ворвалась в класс и тут же принялась буравить Ваську глазами, как дядюшка Скрудж свой амулет-десятипенсовик.
– Буслаев, — наклонилась над Васькой Овчарка, — разве я тебе не говорила, чтобы ты не смел являться в школу без родителей?
Васька глубоко вздохнул — его худшие опасения подтвердились: возвращенный журнал пыла Овчарки не остудил.
– Немедленно выйди из класса, — болотной гадюкой прошипела завуч над ухом у Васьки свой приказ.
– На каком основании? — начал наступление Васька по продуманному еще утром, по пути в школу, сценарию.
– Как это на каком основании? — растерялась завуч, которая не привыкла к тому, чтобы ее приказы обсуждались. — На том основании, голубь ты мой, что ты украл школьный журнал.
– Ну вот так и напишите, — набычился Васька, — прямо в дневнике: «Родителей вызывают в школу в связи с кражей Буслаевым Василием школьного журнала». И подпись поставьте. И число. Чтобы потом этот дневник мои родители могли в суд отнести.
– В какой суд? — испугалась Овчарка. — Что ты несешь? В какой еще суд?
– В обыкновенный, народный, — не стал уточнять Васька, прекрасно понимая, что, стоит ему чуть углубиться в юридические дебри, он безнадежно в них увязнет. — Вы же собирались меня засудить за кражу. Вот и судите. Но если вы не сможете доказать, что это именно я брал журнал, а доказать вы этого не сможете, потому что я этого не делал… Так вот, — решился Васька на одну из самых отчаянных врак, — если вы не докажете, что все это дело провернул я, мои родители подадут на вас в суд. Встречный иск. За клевету.
Васька краем глаза заметил, как Стоматолог, обалдевший от такого количества мудреных слов, молча, но очень выразительно выражает ему свою солидарность.
Класс замер и не дышал.
Овчарка жадно глотала синими губами воздух и ничего не могла сказать в ответ. Наконец, бросив свое коронное «Бизнесмены!», она вышла из класса, грохнув при этом казенной дверью так, что из-под косяка вырвался фонтанчик пыли.
Васька понял, что сегодня из школы его не выкинут. Но вот в том, что он сможет закончить здесь одиннадцатый класс, он уверен не был. Впрочем, многие учителя тоже ненавидели Овчарку за ее педагогические приемчики образца 1937 года, поэтому можно было надеяться на некоторое количество тайных союзников в лагере преподавателей.
Однако нескольких приятелей Васька потерял немедленно.
Когда на перемене к нему подошли Стоматолог, Рентген, Мама и Ленка, Васька
С Баксом все было ясно. Впрочем, как и с Глобусом, и с Кармен. Оба они тянули на золотую медаль и теперь боялись потерять доверие со стороны председателя экзаменационной комиссии, коей по традиции всегда была Овчарка.
– Здорово ты ее… укоротил, — сжал своей лапищей Стоматолог Васькину ладонь. — Прямо адвокат… Этот… Как его…
– Плевако, — подсказал Рентген. — Или Кони. Такой знаменитый адвокат тоже был.
– Во-во, — загоготал Стоматолог. — Коняка плевачая! Обадвокатил Овчарку — с ног до головы!
Хоть юмор Стоматолога и показался Ваське грубоватым, вида он не подал. Ведь Стоматолог ничего обидного в его, Васькин, адрес, сказать не хотел — теперь-то Васька знал это точно.
Выразив своё восхищение, Стоматолог и Рентген «покопытили за уголок» — до конца перемены оставалось пять минут, а им срочно захотелось «провентилировать легкие».
Другие ребята тоже побрели на следующее занятие.
Васька и Ленка остались в относительном одиночестве. Поглядывая на снующих вокруг младшеклассников с вечно настороженными ушами, Васька пересказал Ленке события вчерашнего вечера.
– Ух ты, — тряхнула волосами Ленка. — Вась, а вдруг это будет открытие века? А твоему деду дадут за это Нобелевскую премию? Представляешь?!
Васька живо прикинул в уме, сколько можно будет купить на Нобелевскую премию навороченных компьютеров, и честно признался себе, что такую сумму он себе не представляет.
– Это же будет научное открытие века!
– Или не будет, — рискнул высказать свои худшие опасения Васька. — Если клад эмира переправят за границу, никакое открытие не состоится. Все распродадут каким-нибудь миллионерам в частные коллекции, и дело будет шито-крыто.
– Да как же они его вывезут? — не поверила Ваське Ленка. — Через границу? Это же не один чемодан…
– Да, не чемодан, — подтвердил Васька. — Примерно двести чемоданов или ящиков — черт его знает. В общем, целый караван сокровищ. Как из «Тысячи и одной ночи». И раньше его, конечно же, никуда дальше границы бы не увезли. А теперь слышала, наверное, что в Таджикистане делается? Война. Граница, что называется, прозрачная. Уведут клад, как пить дать уведут. Не случайно дед туда улетел с такой скоростью, что даже снимок бабушки не взял.
– Ну, может быть, этот твой новый знакомый… Валентин Борисович поможет?
– Да, я смотрю, и у него не очень-то получается деда разыскать. Вот сам со своим внуком в Ташкент собирается.
– Ну ты-то, надеюсь, туда не полетишь?
– Да ты что, — вздохнул Васька. — Кто же меня в самолет без паспорта пустит? Теперь знаешь как с этим строго…
Вероятно, Васька за эти дни насобачился врать так ловко, что Ленка никакого сомнения в его голосе не заметила. На самом деле Васька вовсе не исключал той возможности, что ему придется лететь в Узбекистан. Вот только как это провернуть? И — стоит ли это делать?