Мой нежный цветок

Спэнсер Кэтрин

Вначале она предполагала, что это связано с обрушившимися на него заботами, требующими внимания. Она убеждала себя, что, когда они окажутся вдвоем в Италии, он снова станет самим собой и утраченное вернется.

Но ничего не менялось. С каждым часом его отношение становилось все более.., отечески заботливым. Просто невыносимо!

Луна, поднявшаяся выше деревьев, озаряла комнату бледным печальным светом, отчего элегантная мебель утратила теплые цвета дерева, приобрела серые оттенки холодного камня. А она,

в свой так называемый медовый месяц, сидела, обложившись подушками посередине мраморно-холодной кровати.

Слишком измученная, чтобы взять книгу и отвлечься хитросплетениями чужих жизней, истосковавшаяся по привычному комфорту собственного дома и друзьям, вся во власти противоречивых эмоций, Касси тупо глядела в полутьму.

Как долго она так сидела, молодая женщина не знала. Дом погрузился в мирную тишину, но она не поняла, сколько после этого прошло времени несколько часов или минут до того, как едва слышно приоткрылась дверь и на пороге возникла высокая фигура Бенедикта, подсвеченная горящим в коридоре ночником.

Он тихо прикрыл дверь и на цыпочках пошел через комнату, явно собираясь уединиться в соседней гардеробной. Она холодно объявила:

— Ты можешь зажечь свет, Бенедикт. Несмотря на твои приказания, я не сплю.

Выронив от неожиданности туфли, которые нес, он негромко вскрикнул и нащупал выключатель прикроватной лампы:

— Тогда какого дьявола ты сидишь в темноте?

Она заслонилась от внезапного яркого света.

Спросила:

— Как это понимать? Я жду, как все нормальные жены в медовый месяц, пока мой муж придет в постель. Или в Италии так не положено?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Раздевание и размещение костюма в шкафу заняло у него уйму времени.

— Если бы я знал, что ты еще не спишь…

— Что бы ты тогда сделал? — прервала Касси, глядя ему в спину. — Составил бы мне компанию, вместо того, чтобы шептаться со своей сестрой?

Бенедикт повернулся к ней лицом, между бровями пролегла морщинка.

— Я не предполагал, что ты знаешь о нашей прогулке. Ты следила за нами?

— Я вас видела, что не совсем то же самое. И удивлялась, почему ты послал меня спать, а не предложил составить вам компанию.

— Кассандра, — сказал он, встав в ногах кровати и принимая привычный тон «я лучше знаю, что для тебя лучше», который она уже начала ненавидеть, — за обедом ты так плохо себя чувствовала, что мне просто не пришло в голову пригласить тебя пойти с нами.

— Я беременна, Бенедикт, а не неизлечимо больна. И достаточно взрослая, чтобы самой решать, когда мне ложиться спать.

— Замечательно! — Он пожал плечами, снял запонки с манжет и медленно стал закатывать рукава до локтя. — Прости мою навязчивую заботливость. В дальнейшем можешь поступать как вздумается.

— Так я и сделаю, — резко сказала она. — Меня интересует,

почему ты ведешь себя как мой телохранитель, а не муж. Неделю назад ты никак не мог со мной расстаться. Теперь же так озабочен сохранением дистанции, что я начинаю ощущать себя зачумленной Мери.

Он замер, удивленно глядя на нее. Затем, привалившись к шкафу, расхохотался так сильно, что тот чуть не рухнул на пол.

— Не знаю о такой, — наконец вырвалось у него. — По твоим отзывам, это персонаж, рядом с которым находиться невыносимо.

— Прекрати острить, Бенедикт! Тебе не идет. И довольно трясти шкаф, лучше ответь на поставленный вопрос.

Он выдвинул подбородок и сделал тщетную попытку принять серьезный вид. Но, когда он заговорил, голос дрожал от подавляемого смеха.

— Я пытаюсь, но ты бы видела себя, сага, восседающей среди груды подушек. Словно королева, взирающая с высоты своего трона на непокорного вассала.

К ее ужасу и унижению, слезы брызнули у нее из глаз, потекли по лицу.

— Очень приятно, что хотя бы одному из нас весело.

— Ах, Кассандра! — Одним быстрым движением он опустился на край кровати. — Откуда взялись в твоей голове подобные глупости? Если сегодня вечером тебе хотелось пойти со мной и Бианкой, то надо было так и сказать.

— Мне не хотелось, если честно, — всхлипнула она, зная, что несет чушь, и презирая себя за неуравновешенность. — Я боялась помешать.

— Да что ты. Бианка говорила мне, как ты ей понравилась. — Он взял ее за подбородок, пальцы его были теплыми и нежными. — Может, кто-то другой огорчил тебя?

— Бианка и Энрико очень добры, их дети — просто прелесть, слуги в доме — сама услужливость.

Но посмотрим правде в глаза, Бенедикт. Хотя они ничем себя не выдали, но твоя сестра и ее муж шокированы твоей поспешной женитьбой и явно не понимают, чего ждать дальше. И, если откровенно, видя твое растущее безразличие, я тоже этого не понимаю.

Он отпрянул в изумлении.

— Ты считаешь, что я безразличен к тебе?

— Может, и нет, — тоскливо произнесла она. Может, это опять я лезу к тебе со своими надуманными обидами. Единственное, что мне доподлинно известно, — я в незнакомой стране, среди чужих людей, которым нет до меня никакого дела.

— Мне есть дело, Кассандра.

— Только потому, что я беременна.

— Не только, — он придвинулся, беря ее За руки. Если ты думаешь, что я держу дистанцию, потому что не хочу быть рядом с тобой, то ты удивительно наивна.

— В таком случае иди в постель, — взмолилась она, повисая на нем.

Он замер.

— Не уверен, что понимаю тебя.

— Возможно, я наивна, но провалов в памяти у меня пока не бывает. Я легла одна в день нашей свадьбы, в полночь проснулась, обнаружив, что одна, и на утро снова оказалась в одиночестве.