Мой нежный враг
Шрифт:
Голова готова была взорваться, так что дома я решила заняться уборкой. Не глобально, конечно, разгребать тут надо очень долго, но элементарно вымести рассыпанные крупы и сунуть шмотки в шкаф можно.
Ладно, на самом деле я, конечно, просто тянула с неизбежным. Не хотелось мне Даньку подозревать, а уж идти с обвинениями тем более. Все-таки, как ни крути, мы с ним не чужие люди.
А потом услышала вибрирующий в сумке телефон. Почему-то была уверена, что Данька, но оказалось — Ярослав. Покусав губу, я сняла трубку.
— Ты дома? — услышала его впорос.
— Ага.
— Я заеду минут через пятнадцать.
— Хорошо.
Эти пятнадцать минут я убиралась. Ну то есть пыталась. Напала нервозность. Почему он решил заехать? Почему сейчас, когда я вычислила Даньку? Ему наверняка доложили, что я говорила с почтальоном… Что за игру он ведет? И какая у меня в этой игре роль?
Звонок в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности. С бьющимся сердцем я припала к глазку и увидела Петренко. Ладно, он здесь, пускай. Я имею право знать ответы на вопросы. Почему не сейчас? Смысла тянуть нет. Я отворила дверь, Ярослав, окинув меня быстрым взглядом, склонил голову набок. Я отстранилась, пропуская его.
— Что-то ты бледновата, — заметил он, проходя в комнату.
Усевшись в кресло, закинул ногу на ногу. Я рассматривала его, прищурившись. Как его понять, понять, что им движет? Чего он хочет?
— Слушай, а тот стрип, где ты был вчера… Ты случайно не знаешь его владельца?
Ярослав снова голову набок склонил, никак не выражая больше эмоций.
— Знаю. Он сидит перед тобой.
Сердце неприятно екнуло. Нехорошо. Не знаю, почему, но не хорошо.
— Ты владелец? — позволила себе удивиться. — А ты в курсе, что твои стриптизерши подрабатывают известным местом?
— Если бы я был не в курсе такого, я бы был плохим владельцем, — усмехнулся он, продолжая меня разглядывать.
Я кивнула. Сделала шаг в его сторону.
— Может, у тебя в клубе еще что интересное есть? Например, можно перекинуться в картишки за деньги?
Мы поглазели друг на друга секунд пять, потом Ярослав ответил:
— Может.
Усмехнувшись, я кивнула. В два шага оказалась перед креслом и нагнулась, опираясь ладнями на перила.
— Ты подозреваешь Даньку в убийстве отца?
Петренко не удивился. От слова совсем. Даже сыграть удивление не посчитал необходимым.
— Скорее нет, чем да.
— Ты ведь знал, что тот официант, которого я видела — это он?
— Знал, — кивнул Ярослав спокойно.
— Тогда почему не рассказал мне?
— Хотел, чтобы ты сама до этого дошла.
Я только глазами захлопала, выпрямляясь.
— А если он убийца? Если бы он и меня… Или ты этого и хотел? — я смотрела одновременно растерянно и подозрительно.
— Не думаю, что твой Данька на такое способен, — пожал плечами Ярослав.
— Он в твоем стрипе проигрался? — задала я вопрос, запуская руку в волосы. Мужчина кивнул.
— Он проигрался очень крупно, но его долг выкупил отец. Расписка перешла к нему, возможно, именно ее и искал парень в тот вечер. Если верить почтальону, у него в руках была папка-файл.
— Ты думаешь… — до меня стало доходить. — Думаешь, он был в кабинете отца, когда того убили внизу?
Яросав снова пожал плечами.
— Это моя версия. Я не проверял ее, решив подождать, пока ты докопаешься.
Я только голвой качала.
— Если бы ты сразу сказал…
— Ты бы мне не поверила. Или заподозрила какую-то игру… К тому же я уже сказал, что сильно сомневаюсь в его причастности.
Я смотрела на него, снова пытаясь понять, чего он добивается. Косит под дурачка, на самом деле и не собирается мне ничего объяснять. Ему нужно было, чтобы я сама рылась в этом и вышла на Даньку. Но почему? И зачем, если он так уверен, что тот ни при чем? Можно было закрыть этот гештальт и копать дальше… А есть ли куда копать? Или…
Я снова подошла и склонилась перед мужчиной, ставя руки на подлокотники.
— А может, ты сомневаешься в его причастности, потому что знаешь, кто его на самом деле убил?
Неужели я это вслух сказала? Петренко только выгнул бровь, глядя на меня. Выпрямился, оказавшись со мной лицом к лицу.
— Считаешь, я избавился от Матвеева? — спросил прямо.
И взгляд такой октрытый, ясный… Я вдруг растерялась. Очень сильно. Потому что я не знала. Ничего не знала и не понимала. Запуталась в происходящем, в том, кто мне друг, кто враг. Я выпрямилась, делая несколько шагов назад.
Помолчала, глядя перед собой, а потом спросила:
— Что тебе от меня надо? Такие, как ты, не помогают просто так.
Он усмехнулся.
— То, что хотел, я уже получаю.
Пару секунд растерянно поморгав, я поняла: речь о сексе. Нет, я не питала иллюзий о чувствах, прекрасно понимаю, такие, как Ярослав Петренко, холодные, умные, расчётливые, не влюбляются, только используют.
Даже сейчас, говоря это. Потому что я уверена: на самом деле он надеется заполучить через меня что-то для него важное. Я не знаю что, не знаю, почему именно я оказалась под прицелом. Но ясно одно: когда получит то, что ищет, он переступит через меня, в этом плане, судя по рассказам, Петренко привычный. Только вот что будет со мной?
Ох, Матвеев, что за игру ты затеял, зачем впутал меня? Как, как впутал? И как мне теперь выпутаться? Я должна разобраться в происходящем. Должна найти то, из-за чего весь сыр-бор. И возможно, если у меня получится, я смогу обезопасить таким образом себя.
— Кать, — позвал Ярослав, я вздрогнула, поворачиваясь к нему, обхватила себя руками за плечи.
Он смотрел странно, как будто понимающе, что ли.
Поднявшись, подошел и вдруг обнял. Я уткнулась носом ему в грудь, а следом судорожно вцепилась пальцами в рубашку. Его спокойные руки мягко легли на мою спину. Погладили, оставляя после себя тепло, укутывая, успокаивая. Мне хотелось плакать, плакать оттого, что меня утешает тот, кому я не могу верить. Этот мужчина как снег для обессиленного, упавшего в него — создает иллюзию тепла, и ты поддаешься ей. Поддаешься и погибаешь.