Мой новый мир. Часть 1
Шрифт:
— Я к ней присматриваюсь, — недовольно ответил Герт. — Сами же знаете, что это выбор на всю жизнь. И мне на семь лет меньше, чем Пару. Успею я еще жениться и наплодить вам внуков.
— Что скажешь? — неожиданно обратился ко мне Ларг. — Как ты к такому относишься?
— А что тут можно сказать, — ответил я, недовольный тем, что отец сталкивает меня с братом. — Он ее не любит, а другой кандидатуры пока нет. Так что пусть присматривается дальше. Двадцать четыре года это действительно немного.
— Почему думаешь, что нет любви? — полюбопытствовал он.
— Я люблю свою жену, — сказал я. — И я хотел от нее ребенка для нас самих, а не для того, чтобы отделаться от вас внуками.
Дальнейший разговор на эту тему прервал приход Гордоя.
— Еще не начинали? — сев в кресло, спросил он. — Это хорошо. Давай,
Я минут за десять рассказал им то, что посчитал нужным.
— Следующий поход будет за оружием, — закончил я рассказом о своих планах. — Но к нему нужно будет хорошо подготовиться. Подберу людей и хоть по минимуму их обучу, и все вместе выучим язык. И нужно подумать, что делать с золотом.
— А что с ним нужно делать? — с недоумением спросил Гордой. — Оно тебя чем–то не устраивает?
— Огромное количество монет с изображениями саев вызовет нездоровое любопытство, — пояснил я. — А если их переплавить в слитки, в них будет медь, которая там не нужна. Да и жалко переводить монеты: их чеканка дело непростое.
— Не вижу никаких проблем, — сказал Ларг. — В хранилище много золотого песка и самородков. Монеты нам делает на заказ кузнечный двор Бартов. Отдать золото и объяснить, какие тебе нужны слитки, и они все сделают. Сам поговори об этом с Алексаром.
— Я вижу проблему с этим… человеком, которого ты приволок из своего мира, — сказал Гордой. — Зачем он тебе сдался? Учиться сворачивать шеи?
— Не только, — сказал я. — Это боевой офицер, который знает наше оружие и все особенности его применения. Помимо борьбы он нам подготовит нашу дружину и ваших жрецов. Возможно, что от него и в других делах будет немало пользы.
— Пойдут разговоры, — скривился Гордой. — Убрать бы его куда–нибудь в глушь, чтобы там и учил, но ведь это тебя не устроит.
— Конечно, дядя, — согласился я. — Я в вашу глушь мотаться не смогу, да и с тренировками дружины возникнут проблемы. И потом я с его помощью думаю поработать над нашей охраной. Конечно, разговоры будут, даже если оденем как сая и закроем глаза очками, но нам все равно придется делать много такого, о чем станут болтать. Ничего, когда все закончим, о многом забудут, а болтунов можно будет и припугнуть.
— Ладно, поступай так, как считаешь нужным, — согласился он. — Только долго не тяни. Как–то у меня на душе неспокойно.
— Слава Солнцу, что вы вернулись, милорд! — соединился со мной барон Ольт. — К вам сейчас можно приехать?
— А что случилось, барон? — спросил я. — Какие–нибудь вопросы с размещением?
— Нет, мы заняли в вашем дворце достаточно помещений, — ответил он. — Дело связано совсем не с этим. Пару часов назад к главе Ромара прибыл молодой граф Ворох.
— Ну и что? — не понял я.
— Как что, милорд? — удивился он. — Ворохи это один из первой десятки графских родов Дарминии! Граф Стор уже знал, куда мы перебрались, поэтому сразу отослал юношу к нам. Мы его выслушали и на всякий случай проверили магией. Он ни в чем не соврал и сказал много интересного. Хотелось бы, чтобы его послушали вы.
— Подождите минуту, барон, — сказал я Ольту. — Я с вами свяжусь чуть позже.
— Интересные новости, — обратился я к родственникам. — Только что со мной связался барон Ольт.
— Было видно, что ты с кем–то беседуешь, — сказал Ларг. — И что же такого интересного передал твой барон?
— Он не столько мой, сколько ваш, — ответил я. — А новость такая. Два часа назад к графу Стору из Дарминии прискакал молодой граф Ворох. Граф переслал его в нашу службу, где юношу допросили и проверили магией. Теперь барон хочет привезти его ко мне, а у меня есть предложение доставить его сюда и выслушать всем вместе. И мне вам потом не пересказывать, и у вас могут возникнуть вопросы к графу.
— Дело говоришь, — согласился Ларг. — Пусть везут, а я распоряжусь, чтобы их сюда пропустили. Только придется идти в гостиную, а то здесь для такого числа саев мало места.
Мы перебрались из кабинета в гостиную, а через двадцать минут туда же вошел барон Ольт, вслед за которым двое гвардейцев ввели юношу лет шестнадцати с перевязанной правой рукой.
— Приветствую вас, милорды! — поздоровался барон. — Позвольте вам представить последнего представителя графского рода Ворох!
— Позвольте и мне вас поприветствовать! — поклонился юноша. — Вы, должно быть, меня не помните, хотя я и был у вас гостем прошлой зимой.
— Ну почему же, — сказал ему Ларг. — Я вас помню, Нил. Судя по словам барона, вашей семьи больше нет. Расскажите нам, что у вас произошло.
— Я могу вам многое рассказать, но в основном с чужих слов, — сказал Нил. — Так получилось, что я уехал в гости к другу отца и там задержался. Его дочь считается моей невестой…
— Свои личные дела, граф, вы можете пропустить, — сказал ему Гордой. — Итак, мы уже поняли, что вас дома не было.
— Да, милорд, — послушно сказал Нил. — Вскоре после того, как я уехал из дома, начали приходить странные вести. Сначала сообщили о болезни герцога, которая пожирала его на глазах. Маг его тройки Серг попытался лечить этот недуг, но, видимо, герцог потерял рассудок, потому что отказался лечиться и отдал всю власть сыну. К Салею все хорошо относились, но ему не было даже тринадцати лет! А потом Серг вообще куда–то исчез, а за ним начали пропадать другие. Пропала куда–то жена герцога Ортия, а потом и обе ее дочери, и бесследно исчезли некоторые близкие к герцогу дворяне. А потом пошел слух, что Салею служат пришельцы из другого мира. У них якобы маленькие темные глаза, которые они зачем–то закрывают темными стеклами. Их так и прозвали — темноглазыми. Большого шума это не вызвало. Если когда–то привлекали к службе демонов, почему не послужить и этим, тем более что жрецы, от которых шли все запреты, против подобного не протестовали. Уже позже выяснилось, что у них просто некому протестовать. Все, для кого традиции были дороже жизни, жизнью за них и заплатили, а оставшиеся в живых смотрели в рот Салею. Перебили не только жрецов в храме, включая Фортена, но и всех в нашем братстве, поэтому сил что–то сделать у храма уже не было. А восемь дней назад Салей собрал в столице всех графов. Думали, что он созвал Совет для собственного утверждения, но, оказалось, что ему не нужны никакие советы, кроме тех, которые дает его советчик из темноглазых. Новый герцог выступил перед главами графских родов и заявил, что решил отринуть большинство наших традиций, потому что они вяжут нас по рукам и ногам, не давая развиваться и превращая в дикарей. Он сказал, что все саи — это один народ, а у одного народа должен быть один вождь, а не три, как сейчас. Власть Повелителя — это фикция, и она почти ничем не отличается от власти любого из герцогов. Он еще им что–то показывал, что–то удивительное, что должно было убедить графов в его правоте. Моего отца это не убедило. Вместе с ним уперлись еще пять графов. Они потребовали, чтобы Орина осмотрели их маги. Несогласных с Салеем было много, просто большинство, как всегда, решило выждать. Отцу и этим пяти графам не дали уехать даже из герцогского дворца. Возле парадного входа их всех вместе с сопровождавшими магами и дружинниками из своего громыхающего оружия перебили темноглазые. Все специально сделали так, чтобы устрашить остальных несогласных и перетянуть на свою сторону колеблющихся. А потом в эти графства отправили отряды темноглазых. В нашем графстве они подъехали к замку, стрельбой согнали со стены защитников и что–то с ней сделали. Большой кусок стены со страшным грохотом развалился, похоронив под своими обломками часть дружинников. Всех остальных, включая мою семью, перебили, а в замке оставили наместника герцога из темноглазых.
— И как к этому отнеслось ваше дворянство? — спросил Ларг.
— С пониманием, милорд, — криво усмехнулся Нил. — Нетрудно усвоить урок того, что будет с несогласными. Сопротивляться такой силе бесполезно, а гибнуть, да еще с семьями, никто не хочет. А среди баронов всегда было много желающих подраться. Часть дворян постараются остаться в стороне от похода, но остальные своих воинов Салею дадут.
— А горожане? — спросил я.
— А им все равно, милорд, — сказал Нил. — Герцог их не трогает и исправно платит за оружие, так с какой стати им проявлять недовольство? Нарушение традиций? Может быть, и нашлись бы такие, кто выступили, только ведь темноглазые у нас теперь верховодят и в городской страже, и в страже герцога, и в гвардии. И они не отличаются терпимостью. Если кто–то выступает против, тех тут же убивают. Жизнь длинная и дается один раз, а традиции… Если их не смогли отстоять жрецы, которые утверждали их именем Бога, значит, не так уж они Богу нужны. Многие рассуждают именно так.