Мой обман
Шрифт:
— Что я не могу сказать? Что она хотела от тебя?
Я опускаю подробности про их отношения и касаюсь только работы.
— Что без меня на фирме ничего не поменялось и я спокойно могу уволиться и лечиться дальше.
Мишу плохо слышно или он закрывает телефон, но это больше похоже на то, что он ругается.
— Слушай, с каких пор ты слушаешь, что говорит секретарша. Она тебя на работу принимала или может она тебе зарплату платит?
— Кто-то должен мне это сказать. А то ты будешь жалеть и платить зарплату ненужному тебе человеку.
— Лер, ну ты кого
— Я не смогу забыть. И она предупредила, что ты будешь все отрицать
— Что отрицать? — он переспрашивает так, как будто действительно не понимает и заставляет меня произнести это вслух.
— Что вы вместе.
— Что? — Он убирает телефон от уха, чтобы выругаться и чтобы мои уши не слышали всего этого. — Лера, что за бред? Какое вместе? Это она тебе сказала? — Я молчу и он все понимает. — Черт. Послушай, успокойся. Не думай о том, что она сказала. Это ерунда. Все, что она сказала, ерунда и бред. Слышала бы ты, как она тут врала мне, кто это звонил и что хотел. Я, к сожалению, слышал только последние пару фраз. Что… — Он молчит, видимо, припоминая, что он слышал. — Все понятно теперь. Я с ней и не собирался быть и увольнять я тебя не собирался. Лера-а-а? — Он тянет мое имя, смягчая голос. — Ты только не волнуйся, хорошо? — А я не могу его больше слушать и отвечать. Потому что наконец добрался до моих чувств. К горлу подступает боль. Как булыжник оправданий туда всунули и заставляют проглотить. — Лер, не плачь. Ну не стоит она того.
— Хорошо, — отвечаю шепотом, потому что только так не будет понятно, что я уже плачу и проплачу всю ночь.
– *лять, Лера, ну забудь ты, что эта дура сказала.
Они говорят вещи, противоречащие друг другу, а я уже и не знаю, кому из них верить.
— Лер, ну зачем мне она, если у меня есть вы? — говорит простую фразу и выбивает последний воздух из легких. “Мы…” Это ведь то, о чем я подумала. — Хочешь, я прилечу завтра?
Очень хочу. Безумно хочу, но ведь и работа для него важна. Всего один день подождать. Но с ней.
— Хочу, но не надо. Может, в эти дни ты заключишь какой-то выгодный контракт. Это же всего день. Все хорошо, правда.
— Точно?
— Да. — Я хочу много узнать, что значит его фраза. Хочу, чтобы сказал это в глаза. — Лучше заканчивай дела и прилетай. Мне так будет спокойней, что я не помешала тебе.
— Ты не мешаешь…
— Мне ужин привезли, — вру ему, глядя на закрытую в палату дверь. — Хочу успокоиться и побыть одна.
— Приятного аппетита и не плачь, хорошо? Узнаю, все оставлю и приеду.
Усмехаюсь в ответ и обещаю, что не буду.
Мы разъединяемся. Эта дистанция между нами все еще держится, пусть и напряжение спадает. Мы либо сойдемся после этой поездки, либо навсегда прекратим попытки сойтись.
Он лучше уволит ее… Насколько это правда, я не знаю, но если бы ему было все равно, он бы сейчас не оправдывался и не успокаивал меня.
Я представляю лицо Вероники и показываю ей
Я жду воскресенья. Часы считаю, когда наконец его самолет коснется столичной земли. Миша обещал сразу заехать ко мне. Я не знаю еще, как вести себя с ним. Разговоры по телефону — это одно. А стоять вот так и смотреть друг другу в глаза…
Но мысль, что он совсем скоро будет тут, в городе, заставляла глупо улыбаться. Так, что губы уже болели, а уголки с такими темпами придется скоро зашивать. Прогулки по Питеру хороши, но, когда он рядом, в тысячу раз лучше.
Зачем мне она, если у меня есть вы…
Я так и не попросила раскрыть полное значение этой фразы, но мне почему-то так хорошо от нее. Я могла бы просто жить этой фразой и думать, что так и есть на самом деле.
Стук в дверь и сердце начинает колотиться. Я смотрю на часы. Миша уже должен был приземлиться, но вряд ли так быстро доехал. Хотя…
Дверь приоткрывается и я уже растягиваюсь в улыбке. Наконец-то он вернулся.
Но, когда в проеме вижу посетителя, все переворачивается и улыбка заменяется дрожащими от страха губами. И дело даже не в том, кто передо мной, а в том, кто стоит за ним.
Они меня нашли. Снова вспомнили о моем существовании, хотя я не просила. Тут нашли. Перинатальный центр ведь красноречиво объясняет, что я тут делаю и почему. Даже скрывать не получиться.
— Хай, — здоровается на английском.
— Хай, Ван, — поднимаю руку, здороваясь с ним, и прислушиваюсь. Где-то же должен быть и отец. Не нашел бы Ваня меня сам тут. Да и вряд ли бы искал. Тут папа точно приложил руку. А я уже надеялась, что отстанут от меня и забудут, как ложку дегтя.
— Это тебе, — Ваня идет ко мне с букетом роз и кладет его на тумбочку. Наклоняется и, хоть я и отворачиваюсь, все равно целует меня в щеку. Я смотрю на букет и понимаю, что даже ставить в вазу его не буду. Хоть он и не виноват ни в чем.
— Что ты тут делаешь? — Если он думает, что я забыла о нашей последней встрече, то ошибается. И задабривать меня цветами бессмысленно. Для себя я решила давно, если он поднял на меня руку, то больше мы вместе не будем. Никогда.
— Прилетел к твоему отцу и захотел с тобой встретиться. Он начал тебя искать и обнаружил тут. Почему ты не сказала? — Поджимает губы, переплетая пальцы, и присаживается на край койки.
— Где он? — Плевать мне на его страдающий и виноватый вид сейчас, на его вопросы и цветы. — Где отец?
— Разговаривает с медсестрой на посту и ждет врача.
Значит, тут. Твою мать. Срок у меня уже большой, он не заставит меня сделать аборт. Да и я уже не девочка, чтобы манипулировать мной. Только это волнение так некстати. Мне бы лежать и ждать Мишу…
Миша… Черт. Они не должны встретиться. Иначе будет взрыв. Я беру телефон и быстро строчу Мише сообщение, чтобы не приезжал. На ходу придумываю, что мне назначили какую-то расслабляющую процедуру на пару часов, а посетителей пока пускать не будут.