Мой Однолюб. В его сердце другая

Коваль Лина

Нельзя позволять очень неприятному невзаимному чувству снова всплыть со дна. Я уже не маленькая девочка, чтобы вздыхать по мальчикам, которые не обращают на меня внимания.

Наведя порядок в собственной голове, выбираюсь из моря и пока иду до наших лежаков, кожа успевает высохнуть. Пытаюсь не слишком показать своё разочарование, увидев, что Соболев снова ушел, оставив на шезлонге серебристую зажигалку.

Подхватываю её и сжимаю в ладони. Обращаю внимание, что мой коктейль практически выпит.

— Тая, — восхищенно кричит

Соня. — Ваня согласился! Согласился, представляешь?.. Вечером мы идем на дискотеку!..

Глава 4. Тая

— Привет, малышка. Одна тут отдыхаешь?

Оборачиваюсь на мужской голос и морщусь, будто увидела что-то тухлое. Потому что прямо передо мной взрослый мужчина лет так под сорок. Лысоватый и с внушительной трудовой мозолью на животе, как говорит мама. А учитывая, что отцу в апреле исполнилось тридцать девять, подобное обращение, подкрепленное сальным взглядом, даже невзирая на внешность, выглядит для меня как что-то мерзкое и противоестественное.

— Хочешь коктейль?

— Нет, — грубо отрубаю и отворачиваюсь к бару.

Очередь к бармену движется крайне медленно, поэтому складываю руки на груди и озираюсь по сторонам в поисках Соболевых. На секунду зависаю, чтобы полюбоваться открывающимся передо мной видом. Огромный подсвечивающийся бассейн, вокруг которого расставлено более полусотни столиков, ровно подстриженный газон и чудесная набережная.

— Меня Владимир зовут, — опять слышу сзади. — Можешь просто Вовой звать.

Полоски обнаженной кожи между светлой джинсовой юбкой и белым укороченным топом, кто-то касается, и я вздрагиваю. Пугаюсь, конечно.

— Привет, — нахмуривается Соболев.

Серо-зеленые глаза внимательно исследуют моё лицо.

— Привет, Вань, — с облегчением отвечаю и посматриваю на своего соседа.

Тот пьяно усмехается.

— Пристаёт? — играет желваками на скулах Иван.

— А? Нет-нет, — улыбнувшись ему, обращаюсь к освободившемуся бармену и показываю ему свой браслет. — Мартини Асти, пожалуйста.

Чувствуя на себе недовольный взгляд трезвенника Соболева, неловко выдаю житейскую мудрость:

— Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет.

Замечаю, как чуть обветренные, ярко-красные губы растягиваются в ухмылке. Его лицо словно озаряется.

— Ну-ну, — отвечает Ваня, наконец-то убирая ладонь с моей талии и размещая её в кармане черных спортивных шорт.

Становится чуть прохладнее.

Я забираю бокал с манящими взрывающимися пузырьками в шампанском и, отходя от стойки, не выдерживаю.

— До свиданья, дядя Вова, — прощаюсь с пузатым извращенцем.

Под дикий хохот бармена удаляемся из бара.

Стараясь не обращать внимания на взгляды, лавируя между столиками, покачивая бедрами.

— А где Соня? — спрашиваю Соболева.

Сталкиваемся быстрыми взглядами.

— Мы в беседке, на аллее за детским клубом сидим. Пойдём.

Горячая

рука снова обжигает поясницу, и я недоуменно закусываю нижнюю губу. От бокала пахнет весельем и сумасбродством, а меня малость потряхивает от раздражения, потому что к подобной хаотичной, несогласованной тактильности я не очень привыкла. Хотя для Ивана это в порядке вещей.

— А вы давно здесь? — спрашиваю, пытаясь всё же незаметно отстраниться.

— Третий день.

— Ясно, — киваю и опускаю глаза, рассматриваю широкие лямки розовых босоножек на небольшом устойчивом каблуке и неровную каменную дорожку, по которой мы направляемся в сторону беседки.

— Не вмажься, блин, — предупреждает он. Мужская ладонь тяжелеет, и я резко поднимаю глаза. Пытаюсь грациозно обойти препятствие — оставленный кем-то из детей велосипед.

— Спасибо, — произношу, наконец-то улучив момент и мягко отодвигаясь.

Соболев снова убирает руку в карман и ускоряет шаг так, что оказывается чуть впереди. Теперь передвигаюсь, разглядывая светлый затылок и широкие плечи. Сколько же времени он проводит в зале, чтобы поддерживать этот рельеф на спине и руках? Невольно любуюсь и решаю даже спросить у него пару советов для подготовки к конкурсу.

Из беседки, увитой снаружи чем-то вроде плюща, доносится женский и мужской смех. Не успеваю сообразить, как оказываемся внутри.

— Это Тая, — заявляет Соболев с порога. — Любить, уважать и руки не распускать.

Ошалело озираюсь по сторонам.

По всему периметру помещения располагаются мягкие диваны, в центре низкий широкий стол, заставленный кальянами, стаканами, телефонами и пепельницами.

— Тая, — весело кричит Соня. В её глазах лютый восторг. Полагаю оттого, что тусуется со старшим братом. — Садись рядом со мной.

— Всем добрый вечер, — здороваюсь вежливо и обращаюсь к сидящему первым молодому человеку. — Я пройду?

— Конечно.

Он тут же галантно поднимается и жестом приглашает.

— Спасибо.

Усевшись рядом с Соболевой, подношу свой бокал к губам и, сделав небольшой глоток, раскатываю вкус шампанского на языке. В нос ударяет тот самый запах веселья и сумасбродства. А ещё он проникает в кровь, заставляя её бежать по венам и артериям быстрее.

— Тая, давай знакомиться, — обращается ко мне смуглая брюнетка. — Я Аврора, но все зовут меня Рори, мои подруги — Таня и Альбина. Мы из Ханты-Мансийска.

— Привет, — киваю, улыбаясь.

Ханты-Мансийск?.. Это где-то на севере? Почему тогда она такая загорелая?

— Парни, — указывает Рори на двух молодых людей, сидящих на противоположной стороне. — Костя и Юра, они белорусы, из Минска. А это…

— Максим Янковский, Москва, — договаривает молодой человек справа от меня. Тот самый, который галантный. Высокий, стройный шатен с очками в модной оправе.

— Вот и отлично, — серьезно кивает Соболев, усаживаясь на диван рядом с Рори.